Путь Черной молнии 3

занесло. А ведь отчаянная была, дерзкая и не глупая.
На том бывшие сослуживцы расстались, пообещав, держать друг друга в курсе дела.
В этот же день Морозов подписал у Осипова разрешение на проведение допроса Салтыковой и ее доставили в райотдел из КПЗ.
– Итак, гражданочка, кто вы у нас по паспорту, – задал вопрос Морозов, устроившись в кабинете вместе с начальником отдела Осиповым.
– Веретенникова Анна Сергеевна. Товарищ начальник, я еще раз спрашиваю, на каком основании меня задержали?
– Вы задержаны по подозрению в крупной краже. Позавчера обокрали уважаемого человека, ветерана труда, директора крупного предприятия, – ответил Осипов, – двадцать восьмого сентября вы находились в квартире по адресу улица Дачная, в седьмом доме. Что вы там делали?
– Во-первых: к этой краже я никакого отношения не имею, а во-вторых: я пришла с закрытого предприятия НПО (Научно-производственное объединение) «Зонт», чтобы поинтересоваться, почему товарищ Меринков вот уже две недели не является на работу.
– А кто такой Меринков? – спросил Морозов.
– Это тот парень, которого арестовали сотрудники милиции на квартире в доме по улице Дачной. Он работает в «Зонте» на токарном участке.
– А вы кем работаете на этом предприятии и почему именно вас послали за Меринковым? – задал вопрос Осипов.
– Я работаю лаборанткой, а явилась к Меренкову по весьма ясной причине, в цехе я значусь секретарем комсомольской организации. Вы можете все это проверить. Я одного не пойму, почему вы вчера этого не сделали?
Осипов недоуменно переглянулся с Морозовым и утвердительно кивнул, мол, нужно проверить информацию.
– Ладно, Морозов, заканчивай с этой гражданкой и отправляй ее в КПЗ, потом придешь ко мне.
– Товарищ начальник, не нужно меня в КПЗ, я ни в чем не виновата, это просто какое-то недоразумение. Учтите, я буду на вас жаловаться секретарю обкома комсомола.
– Жалуйтесь, это ваше право. Отпечатки пальцев уголовника Меренкова, который числится в нашей картотеке, найдены в квартире обворованного директора. Мы разберемся и если вы не причастны, вас отпустят.
Осипов вышел из кабинета и пошел к начальнику, судя по новым, появившимся данным, ему стоило немедленно подстраховаться.
Задав Салтыковой еще несколько вопросов, и получив утвердительные ответы, Морозов пообещал, что пока не отправит ее в КПЗ, и попросил некоторое время подождать в закрытом кабинете. Он сверит ее показания с данными руководителей предприятия, и если они подтвердятся, Морозов получит разрешение, чтобы ее освободить.
Салтыкова, слегка улыбаясь, поглядывала на симпатичного инспектора угрозыска и все думала, где же она могла его видеть. «Ну, конечно же, он похож на артиста кино, который играл роль инспектора Лосева. Как он на меня смотрит, может, я ему понравилась… Надо как-то с ним «подружиться», мало ли что в жизни случается, мы можем быть друг другу полезны».
Тем же днем, ближе к вечеру, Морозов поговорил с майором Осиповым и предложил ему свой план. Он, конечно же, узнал, что Салтыкова действительно работает в «Зонте» и является комсомольским вожаком. Но, если она состоит в этой шайке, значит это хорошо продуманный ход уголовников и раскрыть ее по-настоящему можно будет только при одном условии, пустить за ней наружное наблюдение. Если Салтыкова в какой-то мере задействована в шайке или является чьей-то любовницей, то Морозов приложит все усилия, чтобы ее завербовать. А задержанных на квартире четверых подозреваемых необходимо отправить в изолятор и передать следователю. Осипов согласился с предложением капитана и подписал документ об освобождении Салтыковой. Морозов, отпуская Салтыкову, взял с нее обещание, что однажды они встретятся и познакомятся ближе.
Вечером, выходя из отделения, Элла догадывалась, что все происходящее с ней, не простое везение, а следствие работы ее мозга и, конечно же, помощь, оказанная ей инспектором УРГО.
Не веря в благородство милиции, она вскоре решилась на определенные шаги: сменила место жительства и «залегла на дно».

После задержания прошло ровно два месяца. На улице сильно похолодало и после затянувшейся осени, плотный снег укрыл замерзшую землю. Элла, сменив квартиру, сняла комнату в частном деревянном доме, недалеко от железнодорожного вокзала. Комната оказалась уютной, хоть и небольшой, но хорошо отапливаемой. Поздними вечерами, возвращаясь в дом, любила посидеть возле открытой духовки, отогревая озябшие руки. Согревшись, ужинала и, ложась на кровать, предавалась мечтам.
Через месяц Салтыкова осталась совершенно одна. Она предупредила знакомых парней, что за ней, возможно, следят оперативники из отдела угрозыска. Парни вынуждены были уехать из города. Что касалось подельников, обворовавших квартиру, их до суда разместили в следственном изоляторе.
Элла с нетерпением ждала, когда Сергей Миронов, сын Адвоката, все-таки возьмет ее в свою группу, ведь его отец в уголовной среде города имел веское слово. Конечно, она хорошо знала Адвоката еще по Кемерово, когда бежала из Томска и скрывалась от милиции. Он же и рекомендовал Салтыкову своему сыну, как надежную в блатной среде и пронырливую Цыпочку (красивая девушка).
Почти полгода ее не подводили к основной группе, она так думала, что к ней присматриваются, проверяют, сверяются с информацией, насколько чист ее воровской путь.
И вот, наконец, она влилась в группу и после несколько удачных дел, проведенных совместно, успокоили главарей и с каждым разом они убеждались в ее надежности. Салтыковой стали доверять более серьезные дела, она обросла связями с нужными людьми, а после того, как Адвокат прощупал Эллу, дав подержать в руках неучтенную сумму, ее окончательно подтянули к «ядру» преступной группы. Деньги, между прочим, она вернула все до копеечки. Вот так она втянулась в воровское сообщество, постоянно подвергая себя опасности в хитросплетенных делах, проводимых между организованными группами Новосибирска.
Салтыкова, как и обещала, встретилась с Морозовым и, преследуя определенную цель, повела разговор в нужном для себя направлении.
Видимо, не случайно свела их судьба и дала каждому то, что они ожидали от знакомства. После нескольких общительных встреч, говорить о дружеских отношениях, было рано, они начали складываться, когда появился взаимный интерес к деловой информации. Салтыкова нуждалась в сведениях, касательно других групп, с которыми приходилось соперничать. Морозов делился дозировано, осторожно, чтобы сведения не могли навредить им обоим, главари могли их перепроверить. Салтыкова слышала и сама догадывалась, что Гебанидзе имеет своих людей среди высоких начальников милиции, потому пользовалась информацией очень аккуратно. Компрометирующие факты она передавала Мирону, а он, соответственно, Адвокату, так что Мераб получал от них сведения уже не точные, а со значительными изменениями. Конечно, Морозова интересовала связь Гебанидзе с уголовными авторитетами, она уходила за пределы Новосибирской области в Кузбасс и все сведения были настолько ценными, что иногда приходилось делиться с подполковником Скурихиным.
Салтыкова оставалась верна дружбе с Мироном и в какой-то степени уважала Адвоката и потому не считала зазорным, подставлять Мераба и его прихвостня Дикого под ощутимые удары Мироновской команды. Элла действительно была благодарна Морозову, она не считала его своим информатором, также, как не причисляла себя к категории осведомителей. Вот такие сложились у них отношения, чисто деловые и когда Осипов вспоминал о Салтыковой и спрашивал Морозова о ней, то Валерий, сочинив неплохую легенду, прикрывал Эллу.
Чем больше они встречались, тем очевиднее становилась привязанность Валерия к этой красивой девушке. Это чувство беспокоило его еще с семидесятых годов, когда впервые увидел ее в Томске. Она была подельницей рецидивиста Арбузова, и они вместе пошли на ограбление сберкассы. Морозов часто вспоминал эту необыкновенную девушку, и даже жалел, что все эти годы не мог ее видеть.
Что касалось Салтыковой, то во время встреч она стала ощущать на себе его пристальный взгляд, не тот деловой, казавшийся ей обычным, а испытывающий, нежный, очарованный. Она замечала, что Валерий питает к ней какие-то чувства, но всегда оставалась непоколебимой к его проявлениям. В последнее время они встречались редко, и только в тех случаях, когда была острая необходимость в передаче информации.

Напряжение между группой Мирона и бригадой Дикого, почувствовали многие, даже Мераб и Адвокат стали ощутимо отдаляться друг от друга. Но между ними всегда стояла Салтыкова, которой они дорожили. Ее упорству и умению собирать разные сведения, а потом делать из этого погоду, можно было только позавидовать.
Адвокат замечал, как Мераб, постепенно обрывая с ним связь, старается перетянуть Салтыкову к себе, и потому, как мог, противился. У Кузбасского авторитета и грузинского вора не раз возникали спорные вопросы по поводу привязанности Салтыковой к Мироновской группе. Но Элла, чувствуя, как ее «раздирают» на части, указывала им на свою независимую позицию. Она не считала, что ее участие в той или иной группе должно быть обязательным, ведь все должно идти на полном доверии. Ее долг, бескорыстно помогать каждому, а не искать выгоду среди двух авторитетов. Подобное объяснение поднимало ее авторитет в глазах главарей и пока их это устраивало, но если им суждено будет разойтись, они оставляли выбор за Салтыковой. Элла вполне соглашалась с таким вариантом. Единственное, чему противились главари, так это ее лояльному отношению к Вавилову, который любыми способами доказывал свое независимое положение, что было не выгодно, как Мерабу, так и Адвокату.
Садовников поторапливал Гебанидзе и при каждой встрече напоминал о Салтыковой, она необходима им для разработок предстоящих дел, а как грамотно она все проворачивала, они уже убедились. Наиль устраивал Аркана, но он был исполнительным «тараном», а Садовникову необходим был человек здравомыслящий, умеющий решать проблемы последовательно и аккуратно, не надламывая ситуацию в худшую сторону. Таким человеком, когда-то был Крутов, но сейчас он был далеко и помогать Аркану, естественно не мог, а вот Салтыкова была рядом.
Недавно в Новосибирск приехал Мераб и сообщил Аркану приятное известие, Паша Громов поговорил на сходке с ворами, и они приняли решение простить Аркана за прошлые ошибки. Но весь цимус этой новости заключался в том, что теперь Аркана преследовать не будут, Громов отдал распоряжение своим людям, чтобы они прекратили поиск бывшего вора.
Теперь Садовников мог постепенно выйти из тени, но уже в качестве нового лидера, прозванного Диким. Для многих Аркан остался в прошлом, он не имел уже авторитета, тем более молодые члены группировок совершенно о нем не слышали. Гебанидзе наравне с первой новостью, привез еще две, первая почему-то обрадовала Садовникова: Громова за систематические и злостные нарушения режима содержания, а также неоднократные подстрекательства заключенных к бунту, отправили в закрытую тюрьму под названием «Белый лебедь». Но это еще не все, Громов подхватил туберкулез легких и, как только он