какие–нибудь заклинания. Она по–хозяйски отдёрнула руки Хоттабыча от рубашки и точно также, как одевают детей, одела на него пиджак. А после, ни слова не говоря, ну прямо как маленького, взяла Хоттабыча под руку и повела к ковру–самолёту. Думаете доктор Айболит обиделся? Нисколечко! Он стоял, смотрел им вслед и улыбался.
Волька и Бамба–Яга отговорили, а то Хоттабыч надумал было подарить доктору Айболиту дворец, ну чтобы он в нём лечил людей и зверей, Хоттабыч ещё хотел подарить человек сто слуг, ну чтобы доктор занимался только лечением и больше ни на что не отвлекался. Хоть и с трудом, Хоттабыч даже два раза обижался и принимался жаловаться на нелёгкую судьбу джинна, согласился. Единственное, что Хоттабыч сделал для доктора Айболита, и для него тоже, так это был плотницкий инструмент который он подарил Жаку. Видели бы вы удивлённые глаза и не менее вытянутую от удивления его физиономию, когда прямо под баобабом, только с другой стороны, прямо из воздуха появилась самая настоящая плотницкая мастерская о которой Жак даже не мог мечтать, потому что никогда такой не видел.
***
Вот вроде бы и всё, пришло время прощаться. Уж неизвестно кто, наверняка попугаи с обезьянами всем рассказали, утром у баобаба собралось столько местных жителей, диких зверей и птиц, что не протолкнуться, а на ветках того же баобаба места присесть не было. Что интересно, ведь Маша и Таня и пробыли–то у доктора Айболита всего ничего, а вон сколько всех пришло их провожать.
Интересные они всё–таки, все эти прощанья–расставанья. В первую очередь они интересны тем, что умудряются быть и радостными, и грустными одновременно. Вот сейчас, смотрите, Маша и Таня возвращаются домой, к родителям, по которым уже успели соскучиться. Радостно?! А как же! А если посмотреть с другой стороны, получается, грустно получается. Ведь за это короткое время Маша и Таня успели познакомиться со многими местными жителями и, если кому рассказать, не поверят, с настоящими дикими зверями, да ещё африканскими. И мало того познакомиться, с некоторыми, ну как с тем маленьким шимпанзе, который лапку сломал, девочки даже успели подружиться. Поэтому, сами понимаете, прощание было тёплым и даже трогательным. Девочки, на то они и девочки, глаза все в слезах, носом шмыгают… Да ладно если только они. Некоторые из провожавших тоже всплакнули. А маленький шимпанзе тот вообще, обнял Машу, прижался к ней и ни за что не хотел отпускать. Он тоже плакал. А что же вы думали, дикие звери не умеют плакать?
Но даже в такие моменты происходят вещи куда как более серьёзные, чем слёзы на глазах и шмыгающие носы. Про воздушный шар помните? Вот–вот! А Незнайка и Буратино помнили, вернее, вспомнили и теперь стояли, думали, где же они в африканских джунглях найдут горячий воздух и газ, который легче воздуха? Шар–то, он без всего этого внутри в небо не поднимется, а значит и не полетит. А домой возвращаться надо, не оставаться же здесь, в Африке?!
Друзья сначала было хотели привлечь к обсуждению столь важной проблемы Вовку, но тот посмотрел на них как–то странно, как–будто впервые их увидел, так что пришлось на него махнуть рукой, ну его. На самом же деле Вовке было безразлично, как, на воздушном шаре, да хоть пешком, они будут возвращаться. Самым главным для него было – девочки, Маша и Таня, вот они, живые и здоровые, а всё остальное — даже смешно говорить! Да, я тоже сначала не поверил тому, что Вовка так обрадовался Маше и Тане. Наверное он и сам бы сильно удивился, если бы ему об этом сказали с неделю назад, может быть даже драться полез бы.
Казалось лучше всех сейчас чувствовал себя Волька. А что ему? С Хоттабычем прилетел, с Хоттабычем и улетит. Ну подумаешь немного, пока Бамба–Яга будет Хоттабычу лечить спину, погостит неё?! Оно даже здорово!
А Знайка, вот кому чтобы не случилось, всё трава не расти, дай только или книжку умную почитать, или с кем–нибудь таким же умным поговорить о чём–нибудь. Вот и сейчас Знайка во всю разговаривал с доктором Айболитом о чём–то наверное только им двоим понятном.
– Ты лучше думай чем шар надувать будем?! – наверное Незнайку до того возмутило то, что они с Буратино про воздушный шар думают, а этот опять стоит, умничает, потому он так, ну как бы специально, прервал умную беседу.
Знайка, как и полагается воспитанному мальчику, смутился, но смутился он не из–за того, что забыл о воздушном шаре. Он смутился за Незнайку, за то что Незнайка так бесцеремонно прерывает разговор. А вот Незнайка, тот понял всё совсем по–другому. Догадываетесь как он понял? Правильно, он понял, что Знайка напрочь забыл о шаре.
А что поделать, если Знайка такой бестолковый? Пришлось Незнайке объяснять доктору Айболиту, который вопросительно посмотрел на друзей, нет, не объяснять, а рассказывать всё и с самого начала. Разумеется рассказывать принялся Незнайка, уж чего–чего, а такой возможности показать себя в самом привлекательном свете он упустить не мог. Нет, не подумайте, Незнайка хоть и не отличался воспитанием и прочими, по его мнению, всякими такими ненужными штуками, был добрым мальчиком. Дело в том, правда если Незнайка и признавался в этом, то исключительно самому себе и то не всегда, ну натура у него была такая, деятельная. Да, Незнайка завидовал Знайке, но завидовал не как тот же Бармалей всему миру, а совсем по–другому, если хотите, по–доброму. Незнайке очень нравилось какой Знайка умный, знает всё, и за что ни возьмётся, всё у него получается. А у Незнайки, у того почти всё наоборот, за что ни возьмётся, ну почти всё не получается и мало того, все почему–то над ним смеются, а иногда даже дразнятся. А разве Незнайка виноват, что у него такая натура, деятельная и постоянно куда–то спешащая? Ну некогда ему, да не то что книжки читать, даже читать научиться некогда, смотрите сколько вокруг дел не сделанных, а ведь их все надо переделать и переделать именно Незнайке, потому что больше некому. Вот и получалось, что спешка во всём виновата, а Незнайка, Незнайка всё правильно делает, только чуть–чуточку не так.
Доктор Айболит внимательно выслушал рассказ Незнайки из которого выходило, да, Знайка, он самый умный и даже хороший, но очень не внимательный, и если бы не Незнайка, то даже представить страшно, чтобы с ним постоянно случалось.
– Да, воздушный шар, это хорошо, это даже очень хорошо. – ответил он. – Бросать его в джунглях ни в коем случае не следует. Я не специалист в области воздухоплавания, но, а вы попробуйте, ну хотя бы развесить шар на ближайших деревьях, а под ним разведите костёр, может что и получится.
– Нет. Так ничего не получится. – Знайка, хоть и умный, и воспитанный, посмотрел на доктора Айболита, как частенько смотрел на Незнайку с Буратино после того как те в очередной раз чего–нибудь натворят. – Да и ладно, скажу Бамбе–Яге где он лежит, а она придумает что с ним сделать. Там материи много, наверняка в хозяйстве пригодится.
– Непременно пригодится. – поддержал Знайку доктор Айболит.
– Понимаете, уж очень неудобно обращаться к Хоттабычу, ну чтобы он нас домой доставил, да и неизвестно ещё, долетит его ковёр–самолёт до Цветочного города или нет?
– Ах вот вы о чём?! – почему–то радостно воскликнул доктор Айболит. – Так куда вам надо?
– Нам в Цветочный город, а Буратино, Вовке и девочкам, им к Мальвине, там их Миша дожидается. – на этот раз толково пояснил Незнайка.
– Так нет ничего проще! – на этот раз действительно радостно воскликнул доктор Айболит. – Воспользуйтесь дверью!
– Какой дверью! – не сговариваясь спросили Знайка и Незнайка.
– Ну как какой?! Обыкновенной, через которую из сказки в сказку переходят.
– А разве она у вас есть?! – удивлённо, да любой бы удивился, опять хором спросили Знайка и Незнайка.
– Конечно! Та, которая ведёт прямо к Мальвине, вон за теми кустами. – и доктор Айболит показал в сторону ближайших кустов. – Однажды пёс Мальвины, Артемон, поранил лапу, так я через ту дверь ходил лечить его.
– Что?! Скажешь не знал про дверь?! – это уже Незнайка спросил Знайку когда они поблагодарили доктора Айболита и попрощались с ним.
– Знал. – честно признался Знайка. – Но я забыл.
– Забыл он... – пробурчал Незнайка, а сам довольный–довольный, мол ага, не только я почти всё забываю. – Вечно ты всё забываешь...
