Папа, собака и стрёмный хоккей

                     

        Моего остроносого приятеля, со щербиной на переднем зубе звали Крыс. По таким девушки обычно не сохнут. Но молодых фей всегда одолевало любопытство. Крыс был горячим рассказчиком. Огоньком тусовки. Рассказывая, он всегда стоял в третьей позиции и, плавно дирижировал невидимым оркестром. Профессиональная привычка. Ещё в школе, когда все ходили на бокс или плаванье, он посещал балетную секцию. Но станцевать Принца или Спартака ему не довелось.  По сексуальным мотивам, руководитель получил «командировку» в химические закрома родины. Секция пала как сосулька с крыши, а вот привычка стоять в третьей позиции у него осталась.
Сегодня Крыс, окружив себя зеваками, травил свежую байку из серии: «… а вчера батя опять пришел домой на бровях…»
Передаю от первого лица. С хирургическим удалением лишних подробностей и матерных оборотов.

                                                          * * *
  - Вчера я попал домой, когда на фонаре луна повесилась. Зашёл, а в коридоре запах, будто перед моим приходом оттуда выгнали табун лошадей. На полу лужи пенные. Прихожая заполнена воздушным коктейлем из винных паров, аромата носков и отцовского храпа.
  Картина у камина: поперек кресла распростертое тело. Отец «давит хряпу». На лбу шишара в пол бильярдных шара. Хромое кресло под отцом накренилось, как подбитый танк. Ножка от раненого кресла была несовместима со словом ремонт.
    Да и сам батя вида героического. Как будто он, на досуге, переполз линию фронта. Причем туда и обратно. Пальцы сбиты, локти стерты. Пиджак, как морской скат, тут же распластался на полу. В углу швабра в какой-то белой слизи и запах кислотно-удушливый. Я присмотрелся к его синему лбу. Мелькнула мысль, - может это третий глаз открылся? Такой синий глаз, через который весь мир фиолетовый. Ан нет. Пощупал – что-то среднее между шахтерским фонариком и выползающим монстром.

    Тут же и бабка (по матери) стоит перепуганная. Она с нами живет. Здоровье у нее давно закончилось, осталось, как говориться, вдохнуть и пукнуть. Но ее память, - это феноменальная твердыня, как китайская стена.
    Я ей: «Бабуль, чо происходит? Где это батя так рихтанулся? У меня знакомый каратист кирпичи головой рубит, но я такого не видел».
        Она с глазами филина руками вплеснула и давай причитать. Нестройные ряды ее зубов качаются, потому  шУпелявит, но понять можно. Доложила, что отец притащился «тёплым» и «белым». Потому, что «аккурат вытер пиНджаком» все стены подъезда. Утром уходил на работу в чёрном «пиНджаке», а вернулся в белом. Бабка перекрестилась. В начале подумала, что он весь в муке. Что может это наша старая пекарня взорвалась. Стоит в конце улицы эта развалюха – поджечь некому. Ни хрена похожего! Папаша эту мутную ситуацию протёр как запотевшие стёкла. Рассказал, что его и товарищей по работе, по распоряжению «сверху» организованно сняли с работы и повезли на хоккей «за наших болеть».

    Они «приняли по первой» еще на работе. По дороге в автобусе ещё вмазали, а закусывали песней «трус не играет в хоккей». Потом в буфете Дворца спорта по стаканчику «за победу».
    Я считаю, что в случае не победы, музыка должна звучать траурная. Или написать единый хит «Наши - в параше». Кавказцы говорят обычно: «Обыдно, да?» После матча по рюмашке с горя и домой. А дома отца ждет Проблема. Какая? Хрен догадаетесь. У меня дома собака. Дог-сука, размером с пони. Кличка Проблема.
    Ждала бедняга, когда с ней погуляют. Ждала–ждала и набурила. Прямо на кухне. Лужа на линолеуме размером с озеро Иссык-куль. Или чуть меньше. Бабка в ауте. Она сама еле ходит. У меня - вторая смена. Мать «кофетерит» до закрытия. Они ждали батю. Истомились. А тут «хоккей приехал». Звонок. Бабка обрадовалась. Наконец-то хозяин явился и щас, мол, выйдет с собакой. Пошлепала открывать двери.

      Глядь за дверь… И давай креститься. Перепугалась старая. Кто-то печально поёт. Батя местами в белом, лицо в пыли, а голова в паутине. Стоит в дверях как Зорро, в смысле, согнулся как буква «Зю» и за звонок держится.
    Встал вопрос: кто кого поведет на поводке? Поводок один – кандидатов двое. Сказала про лужу. Факт. Уже с прогулкой можно не торопиться.
    Но отец зашел красиво. Оторвал дохлую цепочку от двери, перевернул вазу и показал язык в зеркало. Разулся. Ботинки поставил на верх, где была шляпа. А саму шляпу «спёрли враги». Потом в носках потопал на кухню. По дороге к холодильнику крыл по-чёрному всех наших калечных хоккеистов, долбаных тренеров и приплёл туда же режим Пол Пота. Бабка моя, кстати, «международную панораму» ни разу не пропустила и всё отца спрашивала, причём здесь Пол Пота? А батя, потрясая кулачиной, кричал, что всё держится в кулаке, а когда рука открыта, то всё из неё сыпется и валится.

    Дальше папаша поскользнулся на кухне, где псина прослабилась. Там на линолеуме, как на льду. Бабка в трансе: во-первых, моча под холодильник затекла, а во-вторых, зять по кухне пьяный в носках скользит как на коньках. Сделала замечание, но тут батю алкоголь перемыкает и он ей говорит: «Маманчи»  (Он так зовёт тёщу. Привычка. Все детство проиграл в индейцев. То Апачи против Команчи, то наоборот. Поэтому и тёща была приписана к определенному племени) «Гляньте, - говорит, - маманчи, щас я покажу как в детстве занимался хоккеем. И те канадцы – чисто выскочки и крендели».
  И тут батя со всей дури начинает кататься в носках по «мокрому катку». Да хрен бы только катался. Он ещё и комментировал свои маневры. Такое началось…
    Он выхватил швабру у тёщи, достал банку консервов и давай с гиканьем носиться по кухне. С криком: «Я вам покажу, как надо играть!»
    Стулья с кухни полетели в коридор. Сахарница упала за стол, а сам стол переехал к окну. Батя, случайно, зацепил и перевернул мусорное ведро, а потом задрал голову и начал орать в потолок: «Не бросайте посторонние предметы на лёд!»

    Бабуля не знает, как этот синдром называется в психиатрии, но решила погрозить пальцем. А он ей кричит: «Будешь спорить с судьёй – выпишу удаление! Закрою на две минуты в туалете!»
      Но и этого было мало. Дальше пошли хоккейные буллиты. Он открыл холодильник и объявил, что пробьет сейчас в правый верхний угол. То есть с разбега шваброй забросит банку консервов на верхнюю полку. Под морозильник.
  Разбег начался в коридоре. Подъехал к банке и со всей дури как зафигачит по ней! Банка снарядом полетела в холодильник. Удар из серии «неберущихся».
  На верхнюю полку он не попал, а попал на нижнюю. Там стояла трехлитровая банка с молоком. Хряснуло в холодильнике так, будто взорвалась молочная граната. Дивный, но точный бросок. Растеклось. Получился неплохой мочемолочный каток.

  Отец гордый от счастья, что «шайба в воротах», подбросил клюшку и, как заправский канадец, задравши одну ногу и скользя на другой, поехал к поверженному холодильнику. Победный пируэт.  Жирное молоко усилило скольжение. С криком «Гол!!!», не удержавшись, он со скорость торпеды боднул холодильник. Вежливо сполз и принял горизонтальное положение. Мгновенно, простившись со зрителями, он отключился. Всё остальное содержимое холодильника высыпалось и его похоронило.
    Бабка только охнула. Думала капец – пора бежать за свечкой. Собака заскулила. Отец лежит руки скрестил. Улыбка застыла безмятежная. На лбу петрушка. Под носом укроп. На груди банка консервов. Все признаки, что батя уже играет в лиге «повыше».

  Но он вдруг очнулся и потрогал ушибленный «ум». «Надо было надеть шлем». Стал подниматься и рукой залез в белую лужу. Понюхал и спросил: «Майонез что ли?» Потом отряхнулся и решил передохнуть.  Завалился в кресло, сломав ножку и захрапел.

    Поразительная память бабули передала этот «репортаж» поминутно.
        Она вздохнула и говорит мне: «Ты выйди с собакой, пока она тут не «заминировала». А то сделает кучу, когда батя проснется и кто его знает, во что он ещё в детстве играл?». 
                                ***
      Крыс вышел из третьей позиции и наступив на брошенный окурок, шаркнул по нему ногой.


              (отрывок из романа Ж.Ч. «Западлёныши»)

Жижа Череповский ( Харьков) (фото инета)