/ продолжение /
Еще в Союзе нам до боли был знаком лозунг: "Реклама - двигатель торговли". Оказыва-
ется, не все что мы учили - это плохо. В каждой куче навоза может блеснуть крупица зо-
лота.
Не успел ещё Рома закрыть рот, как у коляски, в которой вальяжно развалился Гоги,
собралась толпа любопытных.
Это даже не наше природные данные. Это состояние духа. Не любопытный еврей - это
уже не настоящий еврей.
- И что ты хочешь за эту дохлую рыбину с мордой напоминающей мне покойного свата?-
спросила тучная еврейка в черной шляпе "конц света", предварительно потыкав своими
твердыми как карандаш пальцами по самым жирным гогиным местам.
- Не давая Роме раскрыть рта, Люба вдруг закричала:
- Не продается!
У Ромки отвисла челюсть.
Но тут ринулся в атаку пейсатый представитель религиозной общины:
- Дамочка! Вы пришли на рынок торговать или себя показать?
- Жук черный!- взвился из своей коляски Гоги,- иди, доучи Тору.
Подхватив полы лапсердака, пейсатый ретировался с поля торговли.
В это время подошла русско-еврейская бабушка и, ткнув пальцем в Гоги, сказала:
- Вот это очень приличная рыба. Я бы такую даже не жарила,а поместила бы в аква-
риум. Пусть внучата любуются. Очень уж она напоминает мне покойного дедушку в моло-
дости.
- Бабуля, а это мысль!- ответил за хозяев Гоги,- всю жизнь знал, что нет никого муд-
рее старой еврейской леди.
Люся заворочалась в тревожном сне.
- И чего тебе не спится,- проворчал Рома, стаскивая с супруги отстаток узкого одея-
ла.
А Люся продолжала смотреть вторую серию.
В этой серии начался настоящий аукцион. Посыпались самые невероятные предложения.
Цены как за килограмм живого веса, так и за все изделие в целом, росли как за по-
лотно Ван-Гога.
От предлагаемых сумм у Ромы "поехала крыша".
От сознания, что он стоит намного больше, чем яхта у шефа, Гоги засиял улыбкой ла-
уреата Канского фестиваля.
И только Люся безучастно смотрела на весь этот гармыдер. Как всякой нормальной жен-
щине, ей противен был этот торг живым товаром.
- Евреи! Ша!- закричала она.- Как вам не стыдно! Вы что забыли о Катастрофе! Вы что
забыли о жертвах Шестидневной войны! У вас уже нет ничего святого!..
- Мадам, при чем тут Шестидневная война,- поинтересовался интеллигент в очках.
- А ещё очки надел,- встрял Рома и, уже совсем не к месту выпалил: "Не уверен - не
обгоняй!"
- Все,- сказала как отрезала Люся,-тащим его обратно. Затем сделаем ему обрезание
