Творчество

задний план рисунка с видом на улицу не влиял на это ощущение. И тот факт, что автор вновь использовал колер, не присущий этим цветам, только веселил глаз и поднимал  настроение. Глядя на рисунок не надо было о чем-то думать и рассматривать его детали, достаточно было  просто отдаться возникшим ощущениям, которые приходили в голову и, как следствие, настраивали на позитивную волну. Буйство палитры красок, необычные переходы одного цвета в другой делали изображение ярким и густым. Видимо, от этого оно становилось проникновенным.
      После отъезда старших товарищей по ремесленному цеху, все педагоги и ученики, бывшие в студии, вновь подошли к «Полевым цветам», чтобы полюбоваться ими. Необыкновенно, но старику удалось вдохнуть жизнь в рисунок. Краски на нем играли, и ни одна из них не была лишней.
      «Вот тебе и дедушка-экспериментатор» - молвил наш руководитель - «свой стиль нашел, молодец». Такие слова из уст хорошего художника-педагога были настоящей похвалой для любого из нас. Жаль, что в тот день этого деда в мастерской не было, и он не прочувствовал своего триумфа. Мне почему-то стало неосознанно хорошо, я искренне порадовался за рождение нового художника. В то же время, у меня мимолетно присутствовало чувство обиды за другого старика, который искренне веря в гений Ленина, считал, что само изображение этого человека уже творчество.
      Эта история убедила меня, что для художника главное - поиск своего пути в самовыражении. Не страшно если ты не понятен другим или твои рисунки кажутся менее интересными, надо выражать на холсте именно свой внутренний мир, со своим настроением.
      Узнав о выборе его работы на выставку, дед обрадовался и ходил счастливым несколько дней. Он всем говорил, что это его главное достижение в жизни. Он нарисовал еще несколько интересных натюрмортов. В его работах стал узнаваться почерк, присущий только ему.
      Через несколько месяцев после этого случая оба дедушки как-то одновременно перестали посещать занятия. Мы заволновались и выяснили, что портретист заболел и по этой причине не выходил из дома, а второй дедушка умер. К нам в мастерские пришла его внучка и попросила отдать её семье работы дедушки. «Полевые цветы» мы оставили в студии на память, а остальные отдали.
      Каково же было мое удивление, когда от этой девушки я узнал, что всю жизнь её дед проработал в ЖЭКе, вначале мастером, а затем начальником. Видимо проза бытовой жизни горожан, с которой он постоянно сталкивался по работе, только на время потеснила в нем прирожденного художника.
      Кем по профессии был  второй дед, я так и не узнал. Да мне это и не интересно, ведь он отдал жизнь «за своего вождя».