Вовка в Триседьмом царстве Глава XIV

Всё–таки ковёр–самолет лучше, чем воздушный шар. Прав был Хоттабыч, ещё солнце не село, а они уже летели над Африкой. Незнайка, Буратино и Вовка сразу поняли, по прошлому разу помнили, как она с высоты выглядит.

Ковёр–самолет приземлился на берегу хоть и не широкой, но полноводной реки. Полоска берега была не очень–то просторной, но для ковра–самолёта хватило, да что там, даже ещё осталось. Другой берег реки был таким же нешироким, а всё потому, что река протекала между невысоких гор полностью заросшим лесом. Вернее так, река как бы пробивала себе дорогу между гор и это у неё очень даже хорошо получалось. Ну а то, что вокруг была красота неописуемая, аж дух захватывало.

Странно конечно, но когда ковёр–самолёт приземлялся, никто не заметил, чуть в стороне, ближе к лесу стоял большой и такой же разноцветный как и халат Хоттабыча, шатёр. Непонятно из чего он был сделан, но только временами он блестел на солнце, неужели железный?

– А где Знайка с Бабой–Ягой? – едва ковёр–самолёт приземлился спросил Незнайка.

Вот удивительно, что за натура у Незнайки? Ведь он больше всех вместе взятых малышей Цветочного города получал наставлений и нравоучений от Знайки, о Бамбе–Яге и говорить смешно, знаете. И всё–таки именно Незнайка больше всех переживал их отсутствие. Удивительно? Ещё как удивительно!

– Хоттабыч, а когда мы пойдём выручать девочек? – встав и разминаясь после полёта спросил Волька.
– Завтра, о Волька. – ответил Хоттабыч продолжая думать о чём–то своём.
– А почему не сегодня?! – опередив Незнайку воскликнули Буратино с Вовкой, который только и успел, что рот открыть.
– Потому что, посмотрите на солнце. – Хоттабыч показал в небо. – Скоро будет вечер, а потом будет ночь и вам как следует надо отдохнуть. Это старый джинн никогда не отдыхает, а вам отдых необходим.
– А почему он, то есть вы, не отдыхаете? – наивно спросил Вовка.
– Потому что Хоттабыч – джинн, самый настоящий! – воскликнул Волька и опять постучал себя кулаком по лбу. – Ты что, совсем что ли?!
– Ты не по годам мудр, о Волька. – поблагодарил его Хоттабыч и уже обращаясь ко всем. – Девочек будем выручать завтра, мне надо ещё кое–что проверить, а сейчас, прошу. – и он показал рукой на шатёр. – Нас ждёт обильные еда и питьё, мягкие подушки, дарящие крепкий и здоровый сон, который как известно, наполняет тело силами.

Шатёр и правда был выше всяких похвал. Оказалось, блестел он потому что был сделан из шёлка, самого настоящего. Перед шатром стоял низенький столик буквально заваленный фруктами. Помимо фруктов на металлических блюдах дымилось жареное мясо распространяя умопомрачительные запахи. Ещё стояли сделанные из какого–то металла кувшины, наверное с газировкой. Насчёт кувшинов и газировки, это Вовка так подумал, потому что больше всего на свете любил газировку.

– Прошу, друзья мои. – сделал приглашающий жест Хоттабыч. – Утолим голод и жажду, так мешающие ясной мысли и мудрым речам в беседе.

Не то что у Бамбы–Яги, вокруг столика были разложены подушки, а вот стульев, даже табуреток, почему–то не было. Хоттабыч присел на одну из подушек и опять жестом пригласил всех последовать его примеру.

– Сердце старого джина всегда радуется, когда его друзья рядом с ним. – неизвестно для чего сказал он и взял с блюда кусок жареного мяса.

***

Проснувшись, Знайка не обнаружил рядом ни Незнайки, ни Буратино с Вовкой. Сначала он подумал, что они уже встали и пошли куда–нибудь умываться. Он и сам был не прочь умыться и когда подошла Бамба–Яга Знайка вежливо поздоровался и спросил её: куда ребята пошли умываться? Вот тут–то и началось…

– Я же говорила, что они туристы?! – принялась возмущаться Бамба–Яга.

Бамба–Яга ругалась и возмущалась, а делала она это очень громко, так, что казалось сейчас деревья начнут падать, а небо рухнет на землю. Пока она ругалась Знайка успел несколько раз пожалеть, что не исчез вместе со всеми неизвестно куда. И всё–таки будучи умным и наблюдательным Знайка вспомнил вчерашние перемигивания Незнайки и Буратино и понял: они отправились обследовать близлежащие джунгли. Единственное, чего он не знал и не мог определить — когда они ушли? Вчера вечером или сегодня рано утром? Лучше бы сегодня утром, подумал он. Об этом он и сказал Бамбе–Яге и добавил, что ничего страшного в этом нет, что хулиганить они не будут, а просто осмотрят лес и вернутся назад, мол, привычка у них такая.

Неизвестно как, но Знайке удалось рассказать это Бамбе–Яге, да так рассказать, что она во время его рассказа молчала и нисколечко не буянила. Выслушав Знайку Бамба–Яга не продолжила ругаться, а оглушительно, точь–в–точь как вчера, свистнула. На её зов из леса выскочили с десяток обезьян и и десятка два, а может три, птиц. Бамба–Яга сказала им что–то на совершенно непонятном, каком–то нечеловеческом языке, и обезьяны вместе с птицами исчезли в джунглях.

– Ну придут, ну я им устрою! – погрозила кулаком куда–то в джунгли Бамба–Яга и больше не говоря ни слова пошла к своему пню, на котором сидела вчера.

***

Знайка провёл день в тревоге за Незнайку, Буратино и Вовку. Больше он ничего делать ну просто не мог, да и по правде сказать, больше и делать было нечего. Знайке ничего не оставалось, как сидеть на одеяле возле циновки с фруктами и время от времени бродить по поляне, причём бродить просто так, без какой–либо цели, а потому что заняться было нечем. Вообще–то Знайке хотелось посмотреть на окрестности, а это означало, надо покидать поляну, а делать этого он не хотел, и не потому что боялся. Знайка предпочитал быть постоянно на глазах Бамбы–Яги, ведь нетрудно, а может и трудно представить себе, как она начнёт сердиться, если и Знайка ещё исчезнет, сбежит, по мнению Бамбы–Яги.

Вот и ходил Знайка по поляне, деревья и кустарники её окружавшие осматривал. Делал он это не потому что так уж сильно интересовался африканской растительностью, а потому что, говорил уже, больше делать было нечего. Вообще–то Знайка, куда бы он ни шёл, всегда брал с собой какую–нибудь книжку.

А что? Это очень даже хорошо и всем надо бы последовать примеру Знайки. Предположим идёшь ты куда–нибудь. Ну понятно, пока идёшь, особо не почитаешь: споткнуться можно или в яму какую, не видя дороги, попасть. А вот когда подождать кого–нибудь или чего–нибудь надо, тогда книга — самый лучший помощник в ожидании, занятии, как известно, почти самым скучным на свете. Тут же, собираясь в полёт, в Африку, Знайка то ли не захотел лишний весь на воздушный шар брать, то ли ещё что, спроси, он и сам не смог бы ответить, короче, ни одной книжки он с собой не взял. Вот поэтому, ну чтобы хоть чуть–чуть унять беспокойство за товарищей ему и приходилось время от времени бродить по полянке вместо того, чтобы сидеть и читать интересную книжку.

Растительность, в смысле, деревья и кустарники, на траву он как–то внимания не обращал, были почти такими же как и у них, ну разве что за исключением пальм. А вот пальмы, что большие, что маленькие, есть и такие, не выше кустов, были очень интересными. Вернее интересными были не сами пальмы, а их листья. Листья были очень плотными, как–будто их из резины сделали и очень прочными. Знайка ради интереса попробовал один лист разорвать пополам — ничего не получилось. Но он этому нисколько не удивился, потому что раньше в какой–то книжке прочёл, что листья у пальм такие плотные и прочные, потому что сама пальма так воду экономит, ну чтобы вода из неё сильно не испарялась. Вот и все развлечения доставшиеся Знайке в тот день не считая чувства беспокойства за товарищей, которое с каждым часом становилось всё сильнее и сильнее.

Бамба–Яга была занята тем, что сидя на своём пне, который наверняка служил ей чем–то вроде трона, время от времени выслушивала доклады прибегавших и прилетавших к ней зверей и птиц. Если сначала на поиски отважных следопытов, а на самом деле, туристов и хулиганов отправились только обезьяны и мелкие птицы, в основном попугаи, то через час, а может быть через два, часов у Знайки не было, Бамба–Яга опять оглушительно свистнула. На этот раз из джунглей появились, Знайка аж вздрогнул, когда увидел: три леопарда, а за ними из под кустов выползли два крокодила. Затем с неба спустились две большущие птицы, орлы наверное. В тот момент Знайка как раз сидел возле циновки, рассмотреть птиц особо–то не получилось, а подойти поближе он не решился. Бамба–Яга точно также, как и обезьянам, сказала им что–то и, звери скрылись в лесу, а птицы взмыли высоко в небо.

Несмотря на всю бестолковость дня заполненного тревогой за неизвестно куда девшихся Незнаки, Буратино и Вовки он всё–таки уступил свои права совсем короткому в этих краях вечеру. Знайка как сидел, так и продолжал сидеть возле циновки. Он даже за весь день не поел как следует, так, пару апельсинов съел, аппетита не было.

Уже стемнело когда к Знайке подошла Бамба–Яга и присела рядом. Хоть она и продолжала возмущаться по поводу исчезновения Незнайки, Буратино и Вовки, которых она называла исключительно: туристами и хулиганам, было видно, она встревожена.

– И куда они умудрились пропасть?! – скорее себя, чем Знайку спросила она.
– А может быть их съел кто? – понимая, что ляпнул глупость, спросил Знайка.
– И того, деревянного, тоже съели? – имея ввиду Буратино язвительно спросила Бамба–Яга. – В округе все знают, у меня гости, а значит никто, понимаешь, никто вас не посмеет тронуть! – с какой–то непонятной досадой сказала Бамба–Яга и добавила. – Туристы! Ну только вернитесь! – она погрозила кулаком куда–то в джунгли. – Я вам такое устрою, такое устрою!

А Знайка, тот целиком и полностью соглашаясь с Бамбой–Ягой подумал, правда вслух сказать не решился, а может не захотел, кто знает? Он был уверен, что всё это затеял Незнайка, больше некому. Почему именно он? А потому что Знайка знал его, смешно получилось: Знайка знал, Незнайку вдоль и поперёк, они даже жили вместе. Уж кто–кто, а Знайка насмотрелся на Незнайкины причуды и на их последствия!

«Ну только вернись! – одновременно представляя расплату за исчезновение и прося неизвестного кого, чтобы Незнайка поскорее вернулся, думал Знайка. – Я тебе такое устрою! Ты у меня попляшешь!».

***

Утро выдалось солнечным и прямо–таки ослепительно ярким. Блестела под солнцем река, блестели листья, ночью был дождь, даже небо казалось блестело. Воздух был наполнен какими–то непонятными запахами: и сладкими, и острыми, заставлявшими аж всего передёрнуться то ли от удовольствия, то ли неизвестно ещё от чего. Все вместе эти запахи создавали какой–то удивительный и неповторимый аромат. Ну и почти самое главное, поскольку утро, было ещё не жарко и не душно.

Неизвестно, то ли шатёр такой, волшебный, то ли Хоттабыч постарался, только все выспались, лучше не придумаешь. Выйдя из палатки отважные следопыты: Незнайка, Буратино, Вовка и Волька сначала поздоровались с Хоттабычем, сидевшим за тем самым низеньким столиком и бормотавшем что–то себе под нос, и весело что–то крича побежали к реке, умываться.

Правильно! Я тоже подумал: а как же крокодилы или те же бегемоты? Ведь они, как известно, хищники лютые и за один раз могут слопать всех, даже Буратино. Подумал, и