автобус либо с тренером, либо в компании старших товарищей. Иногда к ним присоединялся Шарк и сопровождал юных спортсменов до автобуса, а когда втянулся в эти прогулки, то стал считать их своей обязанностью.
Никто дополнительно с Шарком не занимался. Природный ум и служебное рвение он получил по наследству. Внутри Шарка как бы постоянно звучали два голоса – отца и матери. Когда обстоятельства требовали проявления героизма или просто решительных действий, как в случае с разгоном банды бродячих кобелей, то доминировал голос отца. А когда складывалась ситуация требующая компромисса и деликатности, например, в отношениях с Эммой, то подсказывала мать.
Из двух сторожей станции Кузьмича и Петровича, своим хозяином Шарк считал Кузьмича, ибо Кузьмич и был тем самым другом ветеринара из собачьего питомника, к которому его привезли. Кузьмич не меньше детей любил своего пса, но даже если б и хотел с ним заниматься, то все равно не знал как. Единственное к чему Кузьмич приучил собаку, так это прибегать к нему по милицейскому свистку. Слух у Шарка отличный, акустика на берегу залива великолепная, поэтому никаких недоразумений между собакой и хозяином не возникало.
Изо дня в день, из года в год жизнь на водной станции шла по одному и тому же расписанию: тренировки, подготовка к соревнованиям, соревнования. Но… иногда случались и происшествия.
Как-то поздним летним вечером, когда напряженный тренировочный день остался позади, а юные спортсмены и тренеры ушли домой, Шарк и Эмма лежали на своем любимом месте. Этим местом была развилка дороги идущей от автобусной остановки. Одна ветка вела на станцию где нес службу Шарк, другая к хозяевам Эммы. Вдруг, со стороны берега послышались незнакомые голоса. Шарк встал на ноги и стал прислушиваться. Прозвучал свисток. Это был свисток Кузьмича. У хозяина Эммы свисток был на тон выше. Обе собаки бросились к Кузьмичу.
За несколько минут до этого, к песчаному берегу водной станции подошла моторная лодка «Прогресс» с тремя пассажирами. Стало темнеть, и Кузьмич включил наружное освещение. Только было он, при свете фонаря, приготовился ремонтировать порожек столярной мастерской, как, вдруг, показалась незнакомая лодка. Подвесной мотор висел сзади. «Прогресс» шел на веслах. Кузьмич отложил работу и пошел узнать, что случилось.
Один из пассажиров уперся веслом в дно и пододвинул лодку выше на берег. Затем, он же, не выпуская весла из рук, спрыгнул на песок.
- Мальчики, это территория водной станции, а не пляж. Посторонним здесь нельзя, - сказал подошедший на берег Кузьмич, слегка озадаченный таким поздним визитом.
- Не шуми отец, жаб распугаешь, - злобно выдавил из себя тот, что сошел на берег и, ухватившись правой рукой за носовую ручку, подтянул лодку выше.
Затем на берег выбрался еще один пассажир. Молодые люди явно не собирались отчаливать.
- Папаша, поищи литров десять бензина и немного масла для мотора, - озираясь по сторонам, развязно буркнул второй пассажир «Прогресса», и сплюнул себе под ноги.
Ситуация обострялась.
- При всем желании не смогу вам помочь. Склад закрыт и опечатан. А личных запасов бензина у меня нет, - спокойно ответил Кузьмич, рассчитывая на здравый рассудок агрессивно настроенных гостей.
- Папаша, ты в корне не правильно ставишь вопрос, - человек с веслом подошел к Кузьмичу вплотную, - если бензин есть, значит, склад нужно открыть, и мне чихать, как ты это сделаешь. А главное пошевеливайся, у нас мало времени!
Агрессия гостей из скрытой формы перешла в открытую. Кузьмич достал свисток и позвал Шарка. Шум явно не входил в планы молодых людей.
- Сява, верни рассудок этому безумцу! – занервничал тот, что был без весла.
- Ах ты, старый козел! – процедил сквозь зубы, незнакомец с веслом и, ударив Кузьмича в грудь, сбил его с ног.
Шарк несся по центральной дорожке во весь опор, и последнюю сцену, освещенную береговым прожектором, увидел собственными глазами. Голос отца Шарка требовал решительных действий и он, не раздумывая, прыгнул на обидчика Кузьмича всей своей пятидесяти пяти килограммовой массой.
Для наглеца с веслом прыжок из темноты огромной собаки был полной неожиданностью. А удар передних лап в грудь оказался настолько сильным, что парень упал на спину. При падении он сильно ударился спиной об острый борт лодки. Весло при этом упало под ноги другого непрошеного гостя. Тот, второй, хотел было поднять его, и использовать, как оружие. Но Шарк был быстрее, и сделав короткий прыжок, оказался у весла значительно раньше. При этом звонко щелкнули его знаменитые зубы. И если б незнакомец вовремя не отдернул руку, то его кисть так и осталась без хозяина сжимать злополучное весло. Инициатива перешла на сторону Шарка.
Третий ночной визитер, очевидно главный в их банде, и который до этого не произнес ни одного слова, продолжал сидеть на корме лодки, и молча наблюдать за ситуацией. Шарк, не чувствуя от него никакой опасности, тем не менее прыгнул на носовую палубу и так, чисто для профилактики, оскалил на него зубы.
Эмма, как настоящая дама своего рыцаря, стояла в тени речного куста, наблюдая за полем битвы. Когда сомнений в победе Шарка не осталось, она подскочила к молодому человеку, лежавшему возле лодки, и злобно зарычала.
- Ладно, старик, приятно было поболтать, но мы торопимся, - произнес тот, что сидел в лодке, - убери зверей, мы отчалим.
- Охранять,- громко скомандовал Кузьмич, стряхивая прилипший на штаны песок. Затем не спеша, побрел в сторожку, где был телефон. - Посмотрим, откуда эти бакланы прилетели.
Никогда раньше ни Шарк, ни Эмма не слышали команду «охранять», но генетическая память десятков поколений восприняла её совершенно однозначно. Собаки оставались на посту, пока не приехал наряд милиции и не забрал незадачливых ночных визитеров.
Несмотря на то, что с Шарком, как со служебной собакой, никто специально не занимался, он, наблюдая за людьми, многому у них учился. И то, что не мог понять сразу, понимал потом. Так, на его глазах хилые, болезненные городские дети через несколько лет занятий спортом превращались в крепких и мужественных юношей. А раз так, то, по мнению Шарка, тренеры, Кузьмич и он делали одно большое и хорошее дело. Глубокое заблуждение считать, что раздумья о смысле жизни исключительная привилегия человечества. Любая служебная или охотничья собака, если её способности не востребованы, то есть, не видя смыла своего существования, начинает скучать и чахнуть. Но в этом смысле судьба к Шарку была благосклонна и дала огромное поле деятельности.
Хотя бывали случаи, когда иррациональное, опять же, по мнению Шарка, поведение людей ставило его в тупик. Так, например, через месяц после ночного визита непрошеных гостей, произошла ещё одна история.
Дело в том, что живописный берег речного залива кроме спортсменов облюбовали и шашлычники. Места на берегу красивые, а сухих фруктовых веток в заброшенных садах немеряно. А какой шикарный шашлык получался на сливовых и вишневых ветках просто пальчики оближешь! К тому же дополнительный комфорт для глаз создавали скользящие по воде парусные и гребные суда.
Шашлычники, как правило, приходили днем. Не спеша разводили костер и сидели до вечера. Шарк привык к этой веселой публике и не чувствовал от них никакой угрозы.
Шашлычники, пришедшие в тот день о котором идет речь, несколько отличались от тех, которых Шарк видел раньше. Во-первых, они пришли поздно вечером, когда солнце уже пряталось за горизонт. Во-вторых, вместе с гитарой они принесли огромную сумку с продуктами. Что бы съесть и особенно выпить то, что находилось в этой сумке, нормальным людям понадобилась бы неделя, не меньше
Шарк после вечернего обхода территории, решил вернуться к необычной компании. Он любил слушать песни под гитару, и вообще ему нравилось, когда у людей хорошее настроение. Опять же праздник шел на его территории и кому, как не ему, Шарку, присмотреть за порядком. Эмма была «не в духе», и лежала возле будки, тупо глядя на воду залива. Несколько раз к Шарку прибегал Фоксик. Он любил поиграть с шашлычниками, а именно побегать за брошенной палкой, постоять на задних лапках, или стащить у них какую-нибудь вещь. В качестве приза Фоксик получал сочный кусочек мяса. Неиссякаемая жизнерадостность этой собачонки забавляла людей, так, что без приза Фоксик никогда не оставался.
Из разговоров гостей стало ясно - это бывшие школьники, которые праздновали успешное поступление в институт. Несмотря на молодость, парни довольно методично отрабатывали намеченную на эту ночь объемную программу праздника. К утру сумка с продуктами «на неделю» практически опустела.
Перед самым рассветом, когда силы празднующих были на исходе, закапал дождик. Рядом стоял старый заброшенный сарай, и молодые люди, похватав вещи, забежали туда. Когда-то давно местные жители держали в этом сарае сено, а так как последнюю корову видели здесь лет десять назад, то в сарай давно никто не заглядывал.
Не имея фонарика, а зажигать спички среди старого сена они побоялись, ребята в полной темноте расползлись по углам сарая на ночлег. Когда шум, смех и возня в сарае стихли, Шарк решил вернуться на станцию. Только он поднялся с места, как вдруг услышал из сарая отчаянный вопль и длинную ругательную фразу. Еще через мгновение дверь сарая резко распахнулась, и на улицу выскочил один из участников пикника. В одной руке он держал старые самодельные деревянные грабли, а другой почесывал лоб. Размахнувшись изо всех сил, не хуже олимпийского метателя молота, он зашвырнули грабли в прибрежные кусты, и несколько успокоившись, вернулся в сарай.
Ничем не мотивированная, как показалось Шарку, прогулка шашлычника с граблями, несколько озадачила его. Даже мудрый голос матери, подсказывающий ему в нестандартных ситуациях, молчал. На всякий случай Шарк решил подождать, посмотреть, что будет дальше. И не ошибся. Через минуту история повторилась. Теперь уже другой «олимпиец», плохо отзываясь о бывших владельцах этого сарая, также злобно зашвырнул еще одни грабли.
Судя по ругани из сарая, хорошее настроение шашлычников улетучилось. Шарк вернулся к своей будке. А утром, когда солнышко разогнало ночные тучки и подсушило землю, Шарк проведал вчерашних подопечных. Если б собаки умели считать, то Шарк насчитал бы в кустах шесть грабель. Видимо, так неожиданно возникшая спортивная часть праздника, удалась на славу. На всякий случай, обнюхав каждые грабли отдельно, Шарк ничего подозрительного не обнаружил и решил забыть эту непонятную ему историю.
Прошло два года. Монотонная жизнь стала тяготить героическую натуру Шарка. Ему уже исполнилось семь лет, это был пик его физической формы. В тандеме с Кузьмичом, Шарк давно считал себя Альфой, то есть первым. А как же иначе? Вся работа по охране объекта лежала на нем, Шарке. Дорогу к автобусу, да и весь пустырь контролировал тоже он. Конечно, Кузьмич неплохой мужик, Шарк по-своему любит его, но какой же он Альфа, когда всю
