матерные и обильно пересыпал ими таджикские. Элеонора поначалу закрывала руками уши, демонстрируя, что он произносит нечто непотребное. Но голод не тётка, и запах Оши тупа (мясного супа с лапшой), самсы, зелени и сыра сделал своё дело. Спустя пару минут поэтесса уписывала кушанья за обе щеки, не обращая никакого внимания на малоупотребимые слова.
***
Выход из лагеря напоминал движение осуждённых к месту казни. Шли по леднику. Медленно ступая и стараясь делать три вдоха на каждый шаг. С тем, чтобы организм привыкал к разряжённому воздуху. Жаровский повторял, что только так можно сохранить силы для восхождения на конечную точку маршрута. По истечении каждого часа останавливались, и Арслан прибором измерял пульс и содержание кислорода в крови. Показатели женщин удручали. Они с каждым разом становились всё хуже. Было понятно, что период акклиматизации надо увеличивать.
***
Во второй половине дня учились «жумарить», то есть подтягивать себя при помощи верёвки и карабина. Элеонора старалась изо всех сил, но получалось плохо. Однако через пару дней команда дошла до промежуточного лагеря, а затем смогла покорить и пик Воронова!
— Выше Казбека! - радовалась поэтесса, помогая Арслану делать панорамные фотографии. - Сказали бы мне год назад, что я буду по горам, словно коза горная! Вытолкала бы взашей лгунов и пустобрёхов!
— Илга. Как самочувствие? - поинтересовался Анатолий. Женщина ничего не ответила. Она сосредоточенно смотрела в экран навигатора и, сняв перчатку, делала какие-то пометки в блокноте.
Глава 6. Пик Ибн Сина
Восхождение отложили на день. Потом ещё на один и ещё.
Снег и ветер не позволяли даже носа высунуть из палатки. Группа застряла в продуваемом со всех сторон промежуточном лагере на шесть восемьсот. Жаровский заикнулся, что было бы неплохо, когда позволит погода, спуститься в Базовый, а уже потом…
Но хозяйка «Элефанта» зыркнула на него таким взглядом, что он посчитал за благо больше эту тему не поднимать. Вдруг она вскрикнула и бросилась мужчине на шею. То же самое, секунду спустя, проделала Элеонора, очутившись в объятиях Арслана. - Вон она! Страшная такая! Серая! Брр.
— Кто? - хором поинтересовались представители сильного пола.
— А то вы не видите? В углу. За рюкзаками, - Рутенене ещё сильнее прижалась к руководителю экспедиции.
Тот деликатно опустил латышку на камни, заглянул в угол палатки и расхохотался. — Ну, вы, бабы, даёте! Замёрзнуть на леднике не боитесь, в расщелину свалиться тоже, а мышки испугались!
— Отт-ку-да она здесь? На ветру и камнях? Ей кислорода хватает? - стуча зубами, поинтересовалась Лерура?
— Такие недотёпы, как ты, шастают туда-сюда. Вот и занесли в рюкзаке. А остатков еды, замечу, высококалорийной, для её желудочка вполне хватает. Где люди, там и грызуны. Веками симбиоз сложился, - Арслан нежно погладил поэтессу по голове, успокаивая. - Вот если бы сам Ети пожаловал, тогда конечно?
— А они здесь тоже водятся? - Элеонора умоляюще заглянула в глаза «бойфренда».
Дружный мужской хохот перебил завывание ветра.
— После снегопада запросто могут быть обвалы. Даже если погода улучшится, идти на вершину опасно, - меняя тему разговора, молвил руководитель группы. - Надо выждать, когда подморозит. Иначе беды не миновать.
— Если пурга утихнет, пойдём ночью. Аккумуляторы фонарей у всех заряжены? - решительно выпалила Рутенене.
Поэтессе до коликов в животе хотелось вниз. Но она понимала, что одна до лагеря не дойдёт! Да и не отпустят.
***
— Минус десять, - сказал Шарзиев, глядя на термометр. - И буран стихает. Илга, ты везучая.
— Не поняла?
Вместо ответа Арслан отодвинул полог палатки. Снегопад прекратился. Только ветер. Но умеренный.
– Идти можно. А вот вверх или вниз, давайте голосовать.
— Вверх! - вскрикнули Рутенене и Жаровский, а Лерура, как ученица-отличница, подняла руку, соглашаясь.
Кавказец порылся в своём рюкзаке и выдал каждому по два баллона с кислородом. — Ещё один в запасе. Если кому-то будет совсем невмоготу, дайте знать. Осчастливлю. Останетесь в живых. Вернее, не я буду причиной безвременной кончины.
***
Выползли из палатки. На пути возвышалась почти вертикальная стена, покрытая льдом. Даже сквозь тёмные очки на её блеск в лучах горного солнца смотреть было больно.
Двенадцать часов спустя
Они не поднялись, а на четвереньках вползли на вершину.
— Дош-ла, - еле слышно прошептала Илга. - Я сделала это. Теперь можно и туда.
— Куда? - Лерура тёрла заиндевевший циферблат часов, пытаясь узнать время.
— К ней. К кому же ещё.
Элеонора наклонилась к женщине, но та уже потеряла сознание.
— Эй, кто-нибудь! Помогите. Рутенене плохо, - поэтесса принялась теребить сидевшего поодаль Арслана.
Тот кое-как приподнял директрису, отхлестав по щекам, влил в рот содержимое своей заветной фляги.
Женщина приоткрыла глаза, окоченевшими руками впилась в куртку балкарца. - Отнеси меня вниз. Пппо-жа-луй-ста. Муж тебя озолотит. Денег хватит на всю жизнь. Не оставляй. Мне вороны глаза выклюют.
— Нет здесь никаких птиц, - к ним подошёл Жаровский. - Они на такую высоту залететь не могут. Воздух сильно разряжённый. Крылья не держат. А тебя доставить вниз не сможем. Сил не хватит по леднику спустить. Придётся самой.
— Эле-чка, сними с меня шлем и распусти волосы. Пожа-луй-ста. Хочу лежать хоть и мёртвой, но красивой. Это моё последнее желание. Испо-лни.
— Илга! Я тебя сейчас задушу. И суд меня оправдает. Затащила всех сюда и помирать собралась! Ну-ка, встала и пошла. sērga tu arī (Зараза ты этакая! (латышск).
Удивительное дело, услышав родную речь, Рутенене изобразила на лице некое подобие улыбки. — Мне же ещё туда надо. Обязательно! Теперь уже мо-жно.
— Твою мать! - выругался Анатолий. - Тебе в больницу, срочно! Неужели не понимаешь, что с горной болезнью не шутят. Отёк мозга и лёгких! На! Немедленно дыши! - Он протянул женщине резервный кислородный баллон. И таблетку прими, а лучше сразу две!
Глава 7. Юго-западная сторона горной гряды. Пещера близ ледника Борякова. Три недели спустя
Арслан вскинул фотоаппарат, но Илга решительно отвела его руку в сторону. - Ни в коем случае нельзя фотографировать! Иначе не исполнится! Vai tiešām nav saprotams (Неужели не понятно. Латышск.)
— Почему? Сколько лет этим надписям? Разве написавшие это могли предвидеть, что в двадцать первом веке люди обзаведутся фотоаппаратами и смартфонами? - негодовал балкарец.
Руководитель группы протянул женщине блокнот и ручку.
— Раз нельзя фотографировать, тогда зарисуй. Древние, надеюсь, подобное не возбраняли?
— Нельзя! Ни фотографировать, ни рисовать, ни записывать. Можно только запоминать! Выучить. Citādi nav taisnība. (Иначе не сбудется.Латышск.)
Участники экспедиции смотрели друг на друга и на Рутенене. И каждый из них думал одно и то же: «Болезнь для хозяйки «Элефанта» не прошла бесследно».
***
На следующий день после выписки директриса, вместо того, чтобы обосноваться в городе и как следует отдохнуть, вновь потянула всех в горы. Нанятый за немалые деньги бабай-проводник без всякого навигатора привёл их к заветной пещере.
— Лерура. Вся надежда на тебя. Запоминай это. Каждую чёрточку и завитушку.
— Илга. Даже если я запомню. Я говорю, «даже». Что потом? Ведь рисовать нельзя.
— Здесь никак нельзя. В другом месте можно. Наверное. Про это супруг мне ничего не говорил.
Элеонора смотрела на латышку широко раскрытыми глазами.
– Ты понимаешь, о чём здесь сказано? Что это вообще значит?
— Я не знаю всего. Муж Альгирдас ведает больше. Много лет назад, ещё студентом, он в геологической партии nopelnīt (Подрабатывал. Латышск). Местные поведали, что заклинание, начертанное в пещере, помогает только тем, кто его запомнит! Именно так гласит древнее предание! Много лет местные его передают из поколения в поколение. Сейчас mīļākie (Любимый. Латышск.) капитан на научном корабле. В океане. Но скоро будет в Риге. Ты нам поможешь. И тогда у нас, наконец, всё получится! И мы обретём долгожданное счастье!
Глава 8. Офис «Сыскного бюро Крулевская и партнёры»
Марго встала из-за стола, подошла к бару и достала бутылку марочного коньяка.
– Ну, за успешное окончание экспедиции и за твоего будущего беби или даже двух. Надеюсь, у моей подруги нет проблем с выбором крёстной матери?
Лерура взяла предложенный бокал и, полуоткрыв от нетерпения рот, ждала разъяснений.
Вместо них Крулевская достала из ящика свёрнутый листок. Здесь точная копия перевода пещерного пророчества. Хозяйка «Элефанта» за эту работу отвалила очень даже приличные еврики. Ну, а я... В общем, не спрашивай, как сия инфа попала в наш офис. Всем известно, что «Сыскное бюро» имени меня умеет добывать и хранить секреты.
***
«Уважаемая госпожа Рутенене. Из того что нам удалось расшифровать, согласно представленному рисунку, сообщаем следующее:
Надпись на стене в пещере, расположенной близ ледника Борякова, выполнена предположительно во времена похода Александра Македонского и гласит: «Ежели женщина, желающая, но не могущая произвести потомство, то она обязана переступить через свою сущность. Совершить деяние, противоречащее её естеству. Но не в одиночестве, а в союзе с такой же никогда не рожавшей спутницей. Чем более трудное испытание удастся преодолеть обеим несчастным, тем быстрее в их чреве появится плод мужского пола. И они обе обретут....»
