6.МОЯ ЖИЗНЬ. ЧАСТЬ 4(1). Я И МОИ РОДИТЕЛИ.

я
съела тоже, поскольку я сидела рядом постоянно 
и не отходила. Я наотрез отказалась, ибо куплено было для него. Отец
едва махнул рукой и слабо что-то сказав, замолчал. Это были трудные дни в нашей
семье. И ни один жест отца, ни его взгляд или укор, ни его боль, ни его надежды
не были забыты мною. Теперь же, когда Бог сказал мне, кто этот ребенок, я
подумала, что по качествам ребенка я бы угадала отца. Но, ведь, таких детей
много. Тогда Бог Сказал: Смотри дальше. Долго не пришлось ждать. Однажды
Наталья дала мне посмотреть Олежку и попросила, чтобы я накормила его клубникой,
которую она принесла. Крупная и сочная, она лежала на блюдце, и ребенок с
удовольствием ее ел. Но вдруг Олежка, сидящий у меня на руках,  выбрал самую крупную и поднес ее к моим
губам, требуя, чтобы я непременно приняла от него столь щедрое подношение. И
здесь Бог напомнил мне, что,  не выполнив
просьбу отца тогда, перед его смертью, я могу выполнить ее теперь, ибо на то
Воля Бога, подсказавшего душе ребенка поступок, истинный смысл которого
известен был Богу и теперь понятен мне. Это было одно доказательство, но не
последнее. Однажды Наталия с мужем уехали на пикник, где жгли костер и делали
шашлыки. Олежка, бегая возле костра споткнулся и угодил обоими ручками в
полымя. Сколько слез было пролито – один Бог знает. Но когда я спросила Бога,
за что Бог наказал его несмышленого, Бог ответил, что слишком много он бил
этими руками людей,  будучи в гневе,  и кармическая реакция вернула ему долг лишь
отчасти, ибо страдают у человека те части тела, которые наиболее служили
греховной деятельности. И последнее доказательство. Поскольку Олежек был очень
трудный ребенок и так и норовил влезть в какую-то неприятность, то у меня
возникало частенько чувство  страха, ибо
уследить за ним было очень непросто (однажды он залез на подоконник и мог
оттуда упасть или прорвать сетку). Поэтому мы как бы пытались отвадить его,
несмышленого,  от нашей квартиры до
повзросления. С этой целью  мы перестали
брать ребенка к себе и игнорировали его просьбы, как и просьбы его бабушки,
утверждающей, что он очень привязался к нам и плачет, когда его не впускают.
Сердце действительно разрывалось за малыша, но я попыталась выдержать свое
решение, усматривая  в этом только благо.
Откуда мне было знать, что отец Олежки соберет свое семейство,  и  они  уедут на постоянное место жительства в
Черкесск, где живут его родители. В день отъезда ребенок рвался к нам, плакал,
и когда уже выходили  к лифту, бросился к
нашей двери и три раза со всех сил ударил по ней кулаком. И только бабушка
сказала: «Ну, что делать, если они не хотят тебе открыть…». И через мгновение
лифт тронулся. Только тут я поняла, что произошло. Бог напомнил мне, что отец в
новом теле получил то, что заслужил, когда не открыл дверь своей матери на ее
прощальный стук. Тоска за этого маленького тогда ребенка и боль за происшедшее
до сих пор в моем сердце. Я более не видела его. Бог повел моего отца своей
дорогой, и может быть непростой, и я сыграла в его новой судьбе роль маленькую,
ибо и не должна ему ни мешать, ни напоминать, ни объяснять.

 

 

Разговаривая с Богом на протяжении долгого времени, я узнавала
вещи удивительные. Многие умершие в виде детей оказывались рядом,  и я узнавала их, видела их новые судьбы,
многие стали членами и моей семьи. Также Бог поведал мне, что Наталья и есть
моя бабушка Александра Петровна, и Бог их вновь соединил, ибо если в одной
жизни человек не отдает полностью родительский долг детям, то Бог повторяет эти
отношения, эти же связи в других телах и рождениях, дает лучшие условия и
возможности, как и обязывает исполнять свой долг. В свое время я опишу эти
встречи с прошлым через своих детей, внуков, соседей, их детей… Хорошо надо
понимать, что умершие снова рождаются и иногда рядом или в той же семье, что
душа не исчезает бесследно, но  вновь
приходит с теми качествами, с которыми оставила свое тело и будет ведома и
далее, развиваясь, изменяясь, совершенствуясь  и отдавая долги чуть ли ни с самого детства,
как и зарабатывая их.

 

 

Вообще, если знать качества человека в одной жизни, его
греховные деяния, его ценности и цели, то можно с большой долей вероятности
описать и его судьбу в новом рождении. Однако, греховные деяния могут быть
таковыми, что по качествам человек еще не может ответить за них, а потому
последствия могут растянуться на несколько рождений вперед. В этом случае
говорят, что человек запутался в последствиях греховной деятельности, зависим
от них и будет страдать до тех пор, пока не добудет качества Божественные, что
возможно только через религиозную деятельность. Поэтому можно сказать, что этот
малыш, подросший уже на тот момент, когда я пишу, имеет немалые долги. Но
рождение в мусульманской семье  щадящим
путем даст ему навыки истинного гостеприимства и взаимопомощи с детства, в той
среде, где почитают стариков и женщину, как мать, надеюсь, даст ему и религию,
через призму которой он увидит истинные ценности и лучшим образом отшлифует
качества, дав им лучшее направление и применение.

 

 

 

Но, возвращаясь к Одессе, к событиям тех лет, я все же хочу
рассказать и о других жестокостях отца, ибо, 
как бы ни  милостива была к нему
судьба в дальнейшем, я думаю, что за некоторые вещи придется ответить один к
одному, а не символически, ибо, несомненно, ребенком не было понято, что и за
что, ибо Бог Мудр и строг и многое дает испытать живому существу на себе реально,
с полным осознанием в этом или следующем рождении из того, что пожелал другому
или как поступил с другим.

 

 

Прогонять людей, отказывать им в крове, еде…  для отца было делом обычным. Однако, были и
те, кого отец в доме принимал охотно или достаточно сдержанно, ибо они не
просили ни хлеб, ни кров, но были завсегдатаями по другим, иногда не очень
существенным причинам, таким, как соседство, 
общие интересы (шахматы). Однако, мне хочется рассказать и о другом
случае, который также запал мне в душу.

 

 

Как я уже говорила,  у
мамы было две сестры. Младшая Лена жила в родительском доме с отцом. С ней
связаны у меня самые лучшие воспоминания, ибо люблю ее, как только можно любить
и сердце мое при мысли о ней разрывается, ибо и ее судьба была
многострадальная. Но о ней в другой раз. Бабушка Ксения уже умерла в возрасте
сорока восьми лет и,  кстати сказать,
отец никогда не разрешал маме ездить на ее могилку в деревне Гедеримово, куда
добираться было, ну, не более нескольких часов. О Бабушке Ксении я расскажу
также вещи удивительные, ибо Бог мне показал ту женщину в новом теле, которая в
прошлом воплощении была моей бабушкой, показал, когда мне уже было за сорок. А
Тамара, средняя сестра мамы в поисках своей судьбы уехала к родственникам в
Грузию, в Город Батуми, где и вышла замуж за Васо, худощавого и красивого
грузина, но попала в великую немилость к его родителям, жаждущим для своего
сына жену грузинку. Чтобы им угодить, а жили они в грузинской деревне, куда
привез ее из Батуми Васо, Тетя Тамара взяла на себя ведение всего домашнего
хозяйства, ибо с детства была приучена вслед за мамой к труду. Грузинская речь
повсюду, не желание говорить с ней на ее родном языке, заставили тетю Тамару
взяться за блокнот и карандаш и записывать грузинские слова постоянно. Итог был
великолепный,  она заговорила без
акцента, свободно. Более того, уважительная к чужим национальным традициям, она
неизменно им следовала, во всем соблюдала, училась готовить национальные блюда,
полюбила грузинские танцы и песни до восторга и, замирая, слушала, когда бывала
в гостях у нас и где-то эта музыка вдруг звучала или по телевизору показывали
народные грузинские зажигательные танцы. От природы тетя Тамара была очень
покладистая, добрая до великодушия, терпеливая, но и твердая и неотступная в
трудностях, ибо и на ее долю их перепало не мало. Думаю, если бы мы жили рядом,
лучшего друга я бы и не нашла. Но и этого оказалось недостаточно. Родители Васо
повернулись к ней лицом, когда в дом пришло горе. Муж Васо заболел раком
желудка. С ним больным, исхудавшим, ослабленным, с пожелтевшим от болезни и
страданий лицом с большими черными глазами, в которых едва теплилась надежда,
тетя Тамара приехала в Одессу, рассчитывая на радушный и понимающий прием и
операцию в одной из Одесских клиник. Мать с отцом встретили, накормили и
выслушали гостей, прониклись сочувствием и как бы пониманием. Но на утро
следующего дня, еще не успело взойти солнце, отец гневно и жестко выгнал их из
дома, без сострадания, поставив мать на место грубой силой и сказал, что дом
его не богодельня, жить негде, пусть идут до Любы, маминой тетке по отцу. Обида
навсегда осталась у мамы и тети Томары, и сколько мама жила с отцом, она всегда
говорила отцу, что есть две вещи, за которые нет ему прощения: за то, что не
пускал хоронить мать, когда она умерла и в последствии на ее могилку, а также
за то, что изгнал Васо, человека, который ему лично ничего плохого не сделал,
которому немногое было надо. Васо умер. Тетя Тамара овдовела, оставшись  с маленьким сыном на руках, Зурабом. И только
после этого стала желанной и долгой, как и единственной невесткой его престарелых
родителей. Каждый в этой истории получил свой урок.

 

Но не в чужих людях дело. Но опять же, в отце. О нем речь, за
него и его неразумные поступки болела душа. И как можно, видя все это в упор,
найти этому оправдание. Но можно. И не такому. Ибо каждый пожинает плоды  своих поступков. Неразумный отец, обладающий
многими слабыми качествами,  послужил
Богу орудием наказания тех, кто в прошлом так поступали с другими, хотя и сам
стал в очередь за наказанием. Бог категоричен в наказаниях, не взирая на
возраст, здоровье или положение человека. Каждого руками греховных находит
Божественная кара. Это надо понимать, но это не должно оправдывать грех, ибо
человеку – человеческое.

 

Вообще, отец не любил, не терпел и малейшего стеснения, хотя,
когда судьба позже предоставила ему лучшие жилищные условия, он и тогда
отказывал в крове, как и не любил затянувшееся гостеприимство со своей стороны
и мог в самый неподходящий момент указать человеку на дверь. Приехать к нам в
гости или остановиться у нас на время для многих становилось проблемой,  и люди шли на дипломатический разговор с
отцом, где он милостиво мог разрешить. Однако, он в этом плане все-равно был
ненадежный, вспыльчивый, гневный, излишне опекающим неприкосновенность покоя
семьи, а по сути, своего, был в этом труслив, предубежденным, беспокойным умом,
не торопясь делать добро или делал его с большой натяжкой и исходил из того,
что всю жизнь рассчитывал на себя, никогда и никому не лез в глаза, за чужой
счет не прокатывался в рай и не подозревая о том, что эти мнимые его заслуги в
любое мгновение могли быть разрушены Богом, Которому ничего не стоит так
повернуть судьбу человека, чтобы он увидел, что можно стать и просящим, и
нуждающимся и зависящим, и нет человеческой в этом заслуги, если ты не просишь
милостыню или кров или помощь.

 

 

Неисповедимы пути Бога. На 
самом деле страх отца  родствен
страху любого