Прощай, Варя!

Кто-то сказал, что все события, происходящие в нашей жизни –
это череда случайных совпадений. Возможно, он прав.

Началось всё с того, что меня продуло в электричке с настежь
распахнутыми окнами, и я на две недели слегла с ОРВИ. А что делать на
больничном, когда сил нет даже на то, чтобы уборку сделать или испечь пирог?
Вот я и принялась бродить по просторам Всемирной паутины. Вот уж точно паутин –
как затянет, потом с удивлением обнаружишь, что вместо десяти-пятнадцати минут
провёл в плену соцсетей несколько часов.

Случайно ли или по какому-то промыслу высших сил я обнаружила
статью про чеченского правозащитника, которому сотрудники ДПС подбросили
марихуану? Стало интересно, чего они на него так окрысились? Нашла статью о нём
одного журналиста, где автор описывал его жизнь, его работу. Оказалось,
окрысились на него не ДПСники, а местная власть – за то, что мешал по-тихому
похищать и пытать людей и расправляться с неугодными путём бессудных казней. И
вообще человек он достойнейший!

В другое время мне бы, может, не пришла в голову мысль
написать ему письмо и отправить в следственный изолятор города Грозного. Но на
больничном дел у меня особо не было, и на то, чтобы взять в руки листок бумаги
и ручку, времени с лихвой хватало. О чём я писала человеку, которого вживую-то
никогда и не видела? Большей частью о русских обычаях, сказаниях, легендах.
Захотелось, так сказать, похвастаться перед лицом кавказской национальности
богатой культурой своего народа. Ну, и стала расспрашивать о чеченских обычаях
и фольклоре. Ещё пожелала, чтобы суд принял решение по справедливости и наказал
тех, кто подбрасывал ему наркотики. Правда, забегая вперёд, скажу, что этого
так и не случилось – несмотря на очевидные фальсификации, суд признал
правозащитника виновным и отправил в колонию-поселение.

Конечно, сразу отправить письмо у меня не получилось. Что я,
раненая, с температурой выше тридцати восьми куда-то тащиться? Но как только
цифры градусника приблизились к желаемым тридцати шести с хвостиком, и я
решилась, наконец, выйти в магазин (запасы еды, тем более, уже заканчивались, и
надо было что-то кушать), забежала по пути и на почту. Можно было, конечно, и
не заходить туда, бросить это письмо в ящик, но мне показалось, что лучше будет
отправить заказным. И тут на почте я нежданно-негаданно встретила Маргариту Ивановну,
будущую свекровь Вари.

К слову сказать, вживую я её никогда не видела. Да и с Варей,
хотя она была моей подругой, встречались всего раз в жизни. Познакомились мы в
соцсетях на одном из форумов, посвящённому кошачьей теме (мой Трифон тогда ещё
был жив). Познакомились заодно с её Дианой (ещё та оказалась плутовка). Стали
общаться в соцсетях. Она тогда жила в Ростове-на-Дону. Поэтому, когда я,
путешествую на теплоходе от Волгограда до Ростова, остановилась в её родном
городе, мы созвонились, встретились, погуляли, в кафешке посидели, поболтали о
своём, о девичьем. Варя как раз ушла от своего ухажёра, который, как
выяснилось, женат. Поддерживала я её, как могла.

Поссорил нас Крым. А вернее сказать, позиция относительно его
приобретения. Пламенные патриоты ликовали, праздновали возвращение Крыма в
Россию, оппозиционеры твердили об его незаконной аннексии. Варя без раздумий
присоединилась к первым. Только и разговору у неё теперь было, что об этом
великом событии да о нехороших хохлах, которые чуть ли не детишек сырыми едят.
Ведущие телеканалов захлёбывались в истерике – так, что из новостей уже
невозможно было уловить, какие конкретно злодеяния совершила «киевская хунта» -
одни лишь громкие фразы о том, что Украиной правят изверги и людоеды. Меня
такая агрессивная подача, мягко говоря, настораживала. Когда я поделались
своими мыслями с подругой, та просто озверела. Никогда за свои двадцать пять
лет я ещё не слышала столько оскорблений и злобы в свой адрес. Варя обвиняла
меня в предательстве Родины, в ненависти к русским и стремлении уничтожить их
всех за деньги проклятых пиндосов, желала, чтобы меня и моих дружков-либерастов
поскорее поставили к стенке, и после этого чтоб мы все горели не перегорели в
геене огненной.

Если бы не внезапная смерть отца, которая случилась как раз
за неделю до этого, мне бы, может, гораздо легче было бы пережить разрыв с
подругой. Я не стану тратить время и место на подробные описания, как я тогда
страдала. Кому приходилось в одночасье терять сразу двух близких людей, тот
поймёт и без слов. Я тайком заходила на Варину страничку в Фейсбуке,
просматривала её хронику, сама не зная, зачем. Может быть, я надеялась уловить
в её словах или в выражении лица на фотках какое-то раскаяние, сожаление о
своём поступке? Хотя умом понимала, что Варя не особо склонна в чём-то
раскаиваться или о чём-то сожалеть. Если уж она что-то сказала или сделала,
просить прощения – это не её. Даже если она понимает, что неправа, то ни за что
в этом не признается. Может, всё дело в тайном желании, чтобы Боженька как-то
наказал её за то, как она со мной поступила, и чтобы на её страничке появились какие-то
жалобы на неприятности? Но у Вари как раз всё складывалось весьма удачно.
Вскоре ей в Москве предложили работу, и она переехала в первопрестольную.
Теперь мы жили в одном городе и могли бы видеться гораздо чаще. Если бы, как
прежде, были подругами. Как только более-менее обустроилась на новом месте,
познакомилась с молодым человеком. Слава – кореной москвич с квартирой, внешне,
кстати, довольно приятный, ещё у него собственный бизнес. Вот уж повезло так
повезло! И вот ещё фотка – она, Слава и его мать – Маргарита Ивановна, все
улыбаются. Варя с животом. Значит, скоро уже и дитя будет. Только вот будущая
Варина свекровь мне как-то, признаться, не понравилась. И ведь на первый взгляд
ничего отталкивающего в её внешности – вполне элегантная, ухоженная дама. Но
вот взгляд… Когда много лет назад я сама приехала в Москву из Смоленщины,
именно так смотрели на меня напыщенные москвички, привыкшие делить людей на «истинных
арийцев» и «неполноценных» в зависимости от того, есть ли у них столичная
прописка или нет. Есть – значит, ты равный нам, московским. Нет – стало быть,
человек второго, а то и третьего сорта. И вот такое же выражение было в
Маргариты Ивановны. Как же это Вари удалось так расположить к себе будущую
свекровь, чтобы та забыла о её происхождении и приняла её как родную? Или это
они на фотке в Фейсбуке изображают добрые отношения, так сказать, работают на
публику?

И вот эта дама с фотографии здесь, в двух шагах от меня. Вот
уж совпадение так совпадение!

Разговаривать с ней я не стала. Да и о чём нам с ней
говорить? Просто дождалась своей очереди, протянула операторше запечатанный
конверт, уточнила фамилию и адрес (а то чеченские имена, да ещё и написанные моим
почерком – серьёзные испытания для глаз и для мозга).

Тут у Маргариты Ивановны зазвонил телефон. Она взяла трубку.

- Да, Аллочка, я на почте. Как раз за посылкой стою. Очередь
дикая… Кстати, сходила я к этой ясновидящей. Она заговорила куклу, сказала,
чтоб Варьке подарила… Какая порча? Названия не помню – то ли «Чёрный гроб», то
ли «Чёрная смерть». С почты как раз забегу к ней, подарю, скажу, что оберег для
семейного счастья. Если эта гадалка не врёт, её выродок родится мёртвым. А то
ишь чего задумала, голытьба мухосранская – животом хочет моего Славика
привязать! Много их таких умных!.. Только бы никто не сжёг эту куклу!..

- Можно ещё раз Вашу фамилию? – отвлекла меня операторша.

- Зинченко Надежда Петровна, - я даже не сразу ответила, ибо
мысли мои заняты другим.

Да, Варя, нашла себе в свекровушки такую змеюку! Это ж кем
надо быть, чтобы наводить порчу на дитя нерождённое! А тем более – на
собственного внука или внучку. Надо бы предупредить об этом Варьку.

А что я ей скажу? Что матушка её жениха на её ребёнка через
куклу порчу на смерть сделала? Так они мне и поверит! Сделала бы хотя бы
видеозапись, а так… Может, попытаться как-то выкрасть у неё эту куклу? Ведь
если Маргарита Ивановна собралась сразу с почты зайти к будущей невестке, стало
быть, кукла у неё с собой.

Поэтому, когда я отправила чеченскому правозащитнику письмо,
вместо того, чтобы сразу уйти с почты, я какое-то время стояла, будто
разглядываю открытки. Легко сказать: выкрасть. А как это осуществить, если
сроду не лазал по чужим сумкам? К тому же на почте много народу. Не при
свидетелях же такие вещи делать. Не поймут ведь люди.

Итак, на почте исполнить задуманное возможности не было.
Когда Маргарита Ивановна, получив, наконец, посылку, вышла на улицу, я
последовала за ней. В автобусе, на который она села, украсть что-нибудь тоже
оказалось непросто. Если бы она ещё стояла, держась за поручни. А так – уселась
быстренько на освободившееся место, а сумку к себе на колени положила.
Подождать остановки, вырвать сумку и убежать? А если догонят? Тогда, пожалуй,
могут не только навалять по шее, а ещё и срок дадут за грабёж средь бела дня.

Так ничего дельного и не надумав, я вышла из автобуса следом
за ней, дошла до девятиэтажки в несколько подъездов. Когда она набрала код и
открыла дверь, я буквально влетела, пока та не закрылась. Зашла вместе с ней в
лифт, и мы молча проехали на пятый этаж. Там она позвонила в дверь. Открыла ей
Варя.

- Здравствуй, Варенька!

- Здравствуйте, Маргарита Ивановна!

- Как ты тут?

Я поняла, что сейчас она войдёт, и дверь закроется. Нет,
этого допустить ни в коем случае нельзя.

Не успела она и шагу сделать, как я налетела на неё, как
дикая кошка, и вырвала сумку у неё из рук.

- Эй, девушка, что Вы себе позволяете? – та попыталась
отстоять своё добро. – Отдайте немедленно! Я сейчас полицию вызову!

- Варь, она навела порчу на твоего ребёнка! – кричала я,
одной рукой расстёгивая сумку, а другой отталкивая её законную хозяйку. – Она
ходила к гадалке, та заговорила куклу! Она хочет, чтобы ребёнок родился
мёртвым!

- Да она сумасшедшая! – запротестовала Маргарита Ивановна.

А я тем временем увидела тряпичную куклу без лица, в бордовой
клетчатой юбке, в цветастом платке. Ухватив её, я кинула сумку зловредной бабке
и быстренько умчалась вниз по лестнице. Вслед мне неслись возмущённые крики и
обещания найти на меня, хулиганку, управу.

Никогда я ещё так не спешила домой. Оказавшись, наконец, в
родных стенах, я первым делом принесла широкое блюдо, положила на него куклу и
чиркнула спичкой. Пламя дёргалось, как в лихорадке, бесилось, временами
приобретая чёрный цвет. Тряпичная кукла так и эдак изворачивалась, словно
стремясь избежать смерти, каталась по блюдцу, сбивая пламя, издавала при этом
звуки, похожие не то на стон, не то на вой. Никогда прежде я не замечала, чтобы
куклы так себя вели. Ну, так то ж обычные, а эта – чёрным заговором
заговорённая.

Часа через два, кукла, наконец, успокоилась и затихла. Пламя
стало жадно поглощать ткань, которая вскоре превратилась в золу. Пепел я тут же
спустила в унитаз, а блюдце тщательно вымыла и окропила святой водой, хотя,
наверное, оно уже очистилось огнём, но чем чёрт не шутит.

Ночью я спала плохо. В голове моей то и дело роились мысли:
вдруг Маргарита Ивановна заявит на меня в полицию, и наглая