Глупо сопротивляться смерти. И я покорно жду своей неминуемой участи. Я думаю теперь не о ней, а о том, что меня ждет. Кто там встретит меня? Никто? Да, никто. Если меня ничто не ждет. Я стану ничем, бывши чем-то и кем-то. Я и буду тем «никем», «безымянным», кто есть в ничто. Поэтому у меня нет будущего, ибо в смерти нет времени. Там, в отличие от рая, нет даже настоящего. Поэтому ад как место смерти не существует. Он не настоящий. Ад – место иллюзии, иллюзорное место. Меня ждет ад. Но там никто и ничто не задерживается. Это то «там», которое не там, где его ищут. Его пролетают со свистом, чтобы оказаться неведомо где. Там начинается новая жизнь. Смерть длится лишь момент времени, его малый миг, минимум времени, который не заметишь. Что потом? Кому как: кому - вечность, а кому - время. Кто к чему готов.
Миг смерти
-----------------------------
Послесловие
Любезный друг! Когда я прочитал этот, скажу честно, драматический, нет, трагический, - так точнее, - текст, то мне прямо стало не по себе. Разве так можно писать! Нельзя так расстраивать даже случайного читателя. Но следом тут же подумал, что может быть вышеизложенные строки вообще не предназначены для читателя. Это крик души из умирающего тела. Он касается самого умирающего и никого больше. В чем смысл этой записи? Полагаю, не в чтении, а в самом написании. Это выражение представления и переживания смерти и того, что следует за ней, самого умирающего и таких же смертных, как и он. Но это не для нас, живых и живущих, не для наших глаз и ушей.
На это намекает сам автор приведенного текста, правда, не говорит прямо. Можно сказать, что нам, живым, так же трудно понять мертвых, к которым имеют честь принадлежать и те, кто уже одной ногой стоит в могиле, как трезвым понять пьяных людей. Взять хотя бы меня. Скажу честно, не таясь, я трезвенник. Не верите? Ну, да, ладно. Положим, я не каждый день бываю пьян. Ну, через день. Утром, честно. Признаюсь, как на духу. При условии, что не перепью ночью. В противном случае приходится опохмеляться. Но я же не каждый день пью ночью! В самом деле. В прошлом году такого не было, насколько я помню. Впрочем, я не помню, что было вчера. Вот поэтому и приходится опохмеляться уже с раннего утра. Но потом ни одной капли. Поэтому я уже трезв. Честное слово, не буду больше пить. Пить так мерзко. Это я вам говорю, алкаш со стопудовым стажем. Никто, кроме меня, не знает, что значит быть трезвым. Это известно только алкашам. И вот мы, в частности я, знаем, что такое трезвость. Это идея. Нечто идеальное. В противоположность пьянство – грязный материализм. И вот как закоренелый материалист я знаю, что такое быть трезвым. Поэтому мне как живому, в ком бродит вино жизни, известно, не только что такое жизнь, но и смерть, в которой нет этого брожения. Пока я пью, я чувствую себя живым. Брошу – сразу умру.
Может быть, это я сам написал, настолько мне было плохо вчера, ночью. Вот я с пьяных глаз и прочитал, что мог вчера написать. Поэтому не смог сдержаться и опохмелился со страха. Какой кошмар умереть! Признаюсь, трезвый читатель (ведь ты меня понимаешь, мы такие трезвенники с тобой), мне так было хр…, что я напился до глюков. Вот мне и показалось, что я уже умер.
Нет, вру. Точно помню, что вчера нашел этот короткий текст у собутыльника на голой полке в ванной и решил, если не залью шары, пардон, мои трезвые очи, то обязательно почитаю со скуки.
Ну, что сказать? Да, помнишь читатель, был такой хит: Ну, что сказать, что сказать... как дальше то? А, не важно. Как, не важно, то, что я сам когда-то писал. Вот продолжаю писать, но теперь только с пьяных глаз. Ну, куда деться от моей пьяной амбивалентности? Ты не знаешь, трезвый читатель? Вот я пьян и чувствую себя трезвым! Другое дело, когда я был трезв. Я почти забыл, что значит быть полностью трезвым. Так вот тогда я был пьян трезвостью. Теперь же я трезв до пьяного трепа. Может быть, так и со смертью. Живешь и не думаешь, что уже мертв. Сам уже мертвый, а думаешь, что живее всех живых. Каково это чувствовать? Я тебя спрашиваю! Ты меня услышал? О-кей!
Я болен. Сам успокаиваю себя, что «горький пьяница» и никакой не алкаш. Однако знаю, что самый настоящий алкаш. Алкоголизм – это болезнь. Но смерть тоже болезнь. Она – болезнь жизни. Жизнь больна смертью. Мало того, она живет смертью, как я живу алкоголем. Пока я пью, я живу. Это так. Как только я прекращаю пить, так сразу чувствую себя больным, просто умираю без алкоголя. Не важно, что это будет, - водка, коньяк, виски, вино, пиво. Без него я погибну. Но именно алкоголь сведет меня в могилу. Это как пить дать. Вот я и даю, разрешаю себе пить. Мой образ жизни есть превращенный образ, даже извращенный. Я живу шиворот-навыворот. Жизнь – это здоровье. Смерть – болезнь. Мы больны смертью. Она наше испытание. Вот я это испытание выпиваю до дна. Моя болезнь – это живая смерть. Я живу как мертвый. Да, я и в самом деле мертвый. Наверное, мертвые, там, за гробом, такие же, как и я. Поэтому мне особенно не страшно умереть. Я там встречу то, к чему здесь уже привык. Так я понимаю смерть. Это, конечно, отличается от того понимания, которое продемонстрировано, представлено и пережито в тексте.
Никакой физически непреодолимой границы нет между жизнью и смерть, как между здоровьем и болезнью. Другое дело, что такая граница есть в метафизическом смысле, который доступе уже для человека не как живого, а как душевного, сознательного, идейного существа. С душой в жизнь человека входит разум. Умом ты понимаешь и чувствуешь душой, что такая граница есть, как есть она между защитой и убийством. Так можно убить, например, паука, комара, таракана, муравья. Это не человек. Но следом можно убить и человека. От этого ты, убийца, не умрешь. Ты изменишься, станешь другим. Для тебя закроется дверь в рай. Ты можешь всю вечность стоять на коленях перед воротами в рай. Они не откроются. И не важно, что ты убил ради добра. То же самое касается и пьянства. Таким там нет места. Это ясно и понятно навсегда. Тем, кто умер, нет места в раю. Поэтому, если ты не пьющий, не убийца, живи так, чтобы не умереть. Не можешь? Ну, тогда не рассчитывай на рай. Это проблема не рая, не ангела, не Бога, а твоя. Никто тебе не поможет. Мертвых ждет ад. Многие еще в жизни уже живут в нем. Как я, пьянь и рвань.
«Но как же так, - ты воскликнешь, благоразумный, трезвый читатель, - человеку нужна надежда на рай, чтобы быть человеком в этой жизни». Кто тебе сказал, кто придумал, что ты имеешь право на надежду, ничтожный ты, человек? Ты сам это и выдумал и утешаешь себя этой глупой сказкой в аду. Ад – это и есть иллюзия. Человек живет иллюзией, чтобы преждевременно не умереть. Но рано или поздно жизнь убивает его, открываю глаза на правду: рай не для тебя, не для человека. Для него следует быть ангелом. Ты можешь быть ангелом? Если можешь, вот тогда и надейся.
Комментарий автора
Для чего я написал такое послесловие? Специально, чтобы показать, что есть и такие читатели. Вообще, «проще пареной репы» понять, что читатели судят о прочитанном со своей собственной колокольни. И необязательно, чтобы эта колокольня была колокольней великодушного человека. Она может быть не колокольней, а кочкой «малодушного алкаша», который отказывает в надежде слабому человеку, каким на самом деле и является. Так он казнит себя.
