Школа номер ноль. Повесть. Глава 6

                                                                        И В ШКОЛЕ НЕ ВСЕ ЛАДНО...




    Утром, выйдя из подъезда, я снова наткнулся на Ирку Веревкину. И она опять читала, написанное мелом на асфальте, очередное признание в любви.
    - Мальчишки, дурачки, - сказала она мне. - Все пишут и пишут. Мела им не жалко. Скоро весь мел в городе изведут.  Ты, что, Борька, ни разу не написал? Я бы прочла.
    - Берегу мел, - коротко ответил я, и потопал в школу.
    Меня нагнал Алешка Репейников. И хотя он учится в другой школе, но она недалеко от моей, поэтому нам по пути.
    - Куда направляешь свои стопы, Борька? - спросил он меня после радостного приветствия.
    - Что ты Репей, дурачком прикидываешься, - ответил я. - Куда же мне их направлять, как ни в школу? Хотя и неохотно направляю.
    - Может, направим их в другую сторону, - предложил он.
    - В какую?
    - Ну, хотя бы в сторону киоска с мороженым.
    - Слышу речь мужа, а не мальчика, - сказал я одобрительно. - Но вот загвоздка, денег у меня нет.
    - А у меня на две порции, наверное, не хватит.
    Тем не менее, к киоску мы подошли. Мороженщик внимательно посмотрел на нас.
    - Мы пришли издалека, - начал я. - И до наших дальних краев дошла молва о вкусном...
    - Деньги принесли? - тут же перебил меня продавец мороженого.
    - Денег мало, - с досадой сказал Алешка.
    - Отправляйтесь обратно. И скорее! - сказал продавец. - Ведь путь не близкий. А вам пора уже в школу.
    - А как же мороженое?
    - Что ему сделается. Без вас не пропадет. Ну, в путь, ребята! Недосуг мне с вами разговаривать. И пусть только легкое облако пыли, которое вы поднимете уходя, напоминает мне о вас.
    Ничего не поделаешь. Понурив голову, мы ушли.
    - Жарко сегодня, - сказал Алешка и распахнул куртку. - И куда теперь лежит наш путь?
    - Не знаю, куда твой лежит, а мой - в школу.
    - Когда долго ходишь, много видишь, - обронил он загадочно.
    - И что ты увидел?
    - Другой киоск с мороженым!  И Славку! - торжествующе закричал он. - Наш путь подошел к концу.
    Нам повезло. Действительно, рядом с киоском стоял Славка и методично уничтожал свою порцию. Он добавил нам денег. И - о, счастье! - мы смогли купить мороженое.
    На прощание, от избытка чувств, мы поблагодарили мороженщика:
    - Спасибо тебе, владыка крем-брюле и повелитель эскимо! Спасибо! Спасибо!
    Продавец улыбался.

    Вчера учительница дала нам список вопросов, на которые сегодня мы должны дать ответ. Вопросы, признаться, мне показались дурацкими: как познакомились наши родители? кто твой лучший друг? какие животные тебе нравятся? какая любимая книга? И так далее - прочая дребедень. Ну, хочешь не хочешь, а отвечать надо.
    - Это что-то наподобие анкеты, - сказал Сабельников. - Пишешь: я, такой-сякой, родился в таком-то году. Родители мои, такие-сякие, познакомились...
    - Эй! Эй! Ты поосторожней насчет родителей, - перебил его Сашка Скоков. - Им, наверное, не понравится, что они сякие...
    - Такие-сякие, - поправил его Игоряха.
    - Пусть так. Тем более не понравится.
    - А! Пиши, отвечай, как хочешь.
    Лично я ответил честно, что точно не помню, где познакомились мои родители: то ли на улице, то ли в парке Горького.
    Юрка Баларев сказал, что его родители познакомились на карусели в нашем сквере. У Юркиной мамы закружилась голова. И вот...
    Я-то думал, что на карусели катаются только дети. Оказывается нет. Потому что точно таким же образом познакомились родители Васьки Бегалова и Толика Каребина.
    Правда, Васькина мама сказала, что зря она села на карусель. А папа Каребина, что если бы он знал, раздолбал бы эту карусель к чертовой матери.
    Ладно, скажу только о себе. Что касается лучшего друга, то конечно, Сережка. Он же - худший, когда доведет меня... Из животных - Гаврила. Нет, не могу удержаться! Васька сказал, что он без ума от тараканов - один, говорит, другого лучше. И кому отдать предпочтение, он не знает, так их много. Да... Любимая книга? Тут я колебался. Три поросенка? Или про Ерша Ершовича? Трудный выбор... Только у Славки не было затруднений. Понятно, что это книга о вкусной и здоровой пищи.
    В самом деле дурацкие вопросы! Не говоря уже об ответах...
    А перед самым звонком на перемену закричала Федоткина, да так, что чуть окна в классе на вылетели. Все испуганно на нее уставились. Подумали: ну не выучила урок, но нельзя же так переживать. Или там на кнопку села... На самом деле, ничего страшного не произошло. Просто, в то самое время, когда она стоя отвечала на дурацкий вопрос - как познакомились ее папа и мама - я положил ей на стул резиновую лягушку.
    Безобидная игрушка, которую я нашел у себя дома. Еще не так давно я с ней забавлялся: положишь ее на папин стул, а как тот сядет, она и запищит пронзительно, тут папа и вскакивает, как ошпаренный. Море удовольствия. Теперь папе не подложишь. А если подложишь, то сам запищишь, куда пронзительней, чем игрушка.
    А вот в школе меня ждала удача, правда относительная. Относительно Федоткиной она действительно улыбнулась - Лидка так кричала! Но вот с Тонькой Акимовой все сложилось не слишком хорошо. Кричала она, конечно, тоже будь здоров, но потом влепила мне затрещину, и к тому же пожаловалась учительнице. А та, игрушку отняла и написала замечание в дневник.
    Но на этом мои неприятности не закончились. Еще не успел отзвенеть звонок на большую перемену, как Наташка Клещева сказала:
    - Эй, Просиков, ты что, на мой ластик глаз положил? Стибрить хочешь? Я не дам.
    - Нужен он мне, - пробурчал я. - Как будто у меня своего нет. Даже сто есть.
    - Значит, хочешь, чтобы сто первый был?
    - Да ничего я не хочу! - отвечал я раздраженно.
    - Хочешь, хочешь! Я приметила, ты давно на мой ластик глаза пялишь. А значит, стащить хочешь.
    - Да их у меня двести штук, этих ластиков! Для чего мне еще один?
    - Чтобы двести первый был... Еще скажи, что у тебя триста ластиков.
    - Ну и скажу.
    - Девчонки! - закричала Наташка. - Вы послушайте, что говорит этот тип! А говорит он, что имеет триста штук ластиков. Так ему мало! Он на мой единственный позарился.
    Девчонки закричали одна за другой:
    - Не только на твой! Он и на наши ластики жадно глядит! Ума не приложим, что он с ними делать собирается...
    - Отсюда, Просиков, следует вывод, - назидательно сказала Борисова. - И он очень печален: плохой ты человек! Как же тебе ластики тырить не стыдно! А, Просиков?..  Так глядишь - и в негодяи вырастишь. И никакая девчонка с тобой дружить не будет. Где же ты такую найдешь! Подружишься вот с таким Просиковым, смотришь - а он ластик спер! И прощайся навсегда со своим ластиком. Тю-тю! - можешь ему сказать. Гадко это, Боря!
    Я застонал:
    - Да не стану я с вами дружить! В конце концов - это ни в какие ворота не лезет! Ластики...
    - Как раз ластиков-то в твои любимые футбольные ворота много залезет.
    Я схватился за голову и побежал из класса. В спину мне летели ластики...
    Не отстали они от меня и на перемене. Как только я вышел во двор, девчонки быстро окружили меня и первой начала Мамолова:
    - Вот скажи, Просиков, почему, когда я на тебя смотрю, то начинаю чесаться?
    - Может, у тебя чесотка? - предположил я.
    - Нет у меня никакой чесотки. А есть у меня на тебя аллергия.
    - А я бы с удовольствием ему по физе треснула, барану неучтивому! - воскликнула Тонька.
    - Ты мне сегодня уже треснула, - с неудовольствием сказал я.
    - За дело!
    - Ну...
    - А мне хочется, чтобы его скорее в армию забрали, - высказала свое пожелание Наташка Клещева. - Только очень надо долго ждать.
    - Может, мне белый билет дадут. Откуда ты знаешь.
    - Тогда хочу, чтобы тебя удав укусил, - не отставала настойчивая Наташка.
    Я развел руками.
    - Если ни у кого больше нет никаких пожеланий, то я вас покидаю.
    - Подожди, Борька, - остановила меня Светка Панина. - Девчонки, а пусть он нас сфоткает. У меня и "мыльница" с собой.
    - Ты думаешь, он знает на какую кнопку нажать, - засомневалась Ритка Сурикова.
    - Да там всего одна пусковая кнопка. И дурак поймет.
    - Дурак-то поймет, но вот Просиков...
    - Что же ты, за чучело неграмотное меня принимаешь, - сказал я сильно уязвленный.
    - Принимаю, Просиков, - вздохнула Ритка. - Принимаю... Ты за лето еще больше поглупел. Хотя казалось, куда уже больше. Я ошибалась.
    - Ладно, разберемся, - сказала Светка. - Пошли фоткаться, пока время есть. Представляете, когда нам будет лет по сто, посмотрим... и прослезимся.
    - Лично я буду смеяться, - мстительно сказал я.
    - Почему?
    - Ну, разве не смешно станет, если я посмотрю, к примеру, на Тоньку. Она хотела стать учительницей, но не стала, потому что очень глупа.
    Тонька негодующе ойкнула.
    - Или на Клещеву... Хотела стать врачом, но не стала, так как еще глупее, чем Тонька.
    На этот раз заойкала Наташка, и тоже негодующе.
    - Или Ритку возьмем... - продолжал я. - Да не быть тебе английской королевой! Размечталась! А будешь ты всю жизнь перебирать гнилую картошку на овощной базе.
    - Ну, Просиков! Ну... - Ритка схватилась за сердце.
    - Или, к примеру...
    - Хватит, Борька! - сердито сказала Светка. - Мы не пойдем с тобой фоткаться.
    - Почему? - искренне удивился я. - Это меня печалит.
    - Потому что ты не доживешь до ста лет. Это раз! И второе: нам не хотелось бы смотреть на единственного имбецила в нашем классе, это надрывало бы наши сердца...
    - Ну, как знаете, - сказал я и поспешил удалиться.
    Фотосессия не удалась.
    А ведь я шел в школу в хорошем настроении, еще больше поднявшимся после того, как я съел крем-брюле. Вчера бабушка подарила мне
телефон. Мама сказала ей, что она меня балует, делая такие дорогие подарки. А я расцеловал бабушку и сказал, что она отличная, и что ни у кого больше нет такой бабушки. А телефон просто сказка!
    - Ну раз у тебя появился телефон, - сказала мама, - то позвони мне, когда у тебя закончатся уроки. У меня для тебя есть сюрприз.
    Я  успел дважды позвонить маме, до того, как пришел в школу. В первый раз она спросила - не забыл ли я чего? Я сказал, что проверяю телефон и убедился, что он работает. Во второй раз я спросил, что за сюрприз меня ожидает, а мама ответила, что всему свое время.
    Я и папе дважды звонил, и оба раза он говорил, что я мешаю ему работать.
    После третьего звонка, мама сказала, что если так будет продолжаться - о сюрпризе придется забыть.
    А папа сказал, что если я еще раз позвоню без причины, он меня выпорет.
    В школе я показал ребятам телефон, - меня прямо распирало от гордости.
    - У меня дома тоже есть, - сказал Славка, жуя свой первый бутерброд.
    - Но это телефон твоего папы, -возразил я.
    - Ну и что, значит, мой тоже.
    - Ничего не значит! - закричал я. - Если он твой, то принеси его в школу.
    - В школу нельзя носить телефоны, - сказал Славка, принимаясь за второй бутерброд.
    - Вот еще! - фыркнул я.
    Потом Вовка Брусникин попросил у меня разрешения позвонить.
    Попросил и Сашка Прохоров.
    Все стали просить.
    Я сказал, что это мой телефон и мне не нравится, что все хотят им воспользоваться.
    Толик Каребин сказал, что я жадина. Я очень огорчился, услышав эти слова от Тольки, и обещал как следует отделать его.
    - Руки коротки! - бросил он мне.
    - До тебя дотянутся, - заверил я его.
    - Пустой горшок громко звенит, - сказал он мне в ответ.
    - Это я - горшок?! - моему недоумению не было предела.
    - Пустой, - уточнил Толька.
    - А не брат ли ты