Лишь в доме и сохранялась прохлада. Все-таки возиться с радиолой на подоконнике было неудобно, и Витька переделал антенну, ввел её через другое окошко и переставил радиолу на стол – тот, на котором по очереди он и братья готовили уроки в той же спальной комнате. Пол в этой комнате был земляной. Тоненькие, простенькие ковровые дорожки покрывали его, и все ходили по ним босиком.
В тот раз в доме никого не было. Один Витька возился с радиолой. У неё почему-то перегорел предохранитель. Конечно же – мелочь, и Витька с легкостью его заменил. Но предохранитель не просто же так сгорел! А вдруг внутри радиолы что-то замкнуло и может задымить? Надо посмотреть!
Радиола сзади была закрыта картонной крышкой. Электрический провод, с помощью которого подключалась она к розетке в стене, был другим концом вмонтирован в специальное пластмассовое приспособление, закрепленное на картонной крышке. С внутренней стороны крышки торчали оголенные жесткие ножевые контакты. Когда крышка ставилась на место, они входили в специальные гнезда внутри радиолы. Таким образом, обеспечивалось плотное соединение, и электрический ток из розетки через провод поступал в радиолу.
Но ведь через крышку закрытую не увидишь, что там внутри происходит! И Витька приспособление это решил с крышки снять и без неё воткнуть провод в радиолу. Стал это приспособление откручивать и совсем забыл, что не вытащил вилку шнура из розетки в стене. Открутил болты, отложил крышку в сторону, чтобы не мешала. Увлекся, рассматривая детали внутри радиолы, и когда решил, что пора подсоединить шнур, механически взял его за оголенные ножевые контакты.
И не понял сразу, что с ним произошло. Он стоял босиком на земляном полу, кисть сжалась сама собой, контакты впились в ладонь, и всю руку мгновенно охватило судорогой, сопротивляться которой не было сил. Витька отчетливо почувствовал, как эта судорога проникает в него, начинает охватывать всё тело и ломает, скрючивает всего. Тут же начало искрить в глазах, он потерял равновесие и начал опрокидываться.
– Надо выдернуть провод – мелькнуло в голове остатком сознания, и он успел увидеть его, левой свободной рукой ухватился и дернул. И упал на спину, на стоявшую рядом железную кровать. Судорога сразу прекратилась. Непонятная скребущая боль в теле начала спадать. И только кисть правой руки жгло, как будто она горела. И контактные ножи оставались в судорожно сжатой ладони и не отлипали от кожи, хотя Витька их не удерживал. Правая рука всё ещё была «деревянной», а левая – слушалась! И он опять ухватился за провод, другим концом с розеткой, свалившийся на пол, и осторожно дернул, вырвал из ладони впившееся приспособление.
Так Витька на своей коже почувствовал чудовищную силу тока, того самого, который будет вырабатывать Шурка в промышленных масштабах, после того, как окончит техникум. И он, может быть, тоже будет. А тогда, в комнате с земляным полом Витьку просто могло убить. Несколько секунд ещё – и всё. И не было никого рядом… А то, что лицом к проводу он оказался, успел его увидеть, схватить левой рукой в последний момент, не потеряв еще способности мыслить, и наверное, всё-таки инстинктивно выдернул из розетки – так это же – повезло!
Задним числом, когда пришел в себя Витька окончательно и осознал всё это – испугался он очень. А дома – так никого и не было! И именно то, что был он в доме один, почему-то больше всего напугало Витьку.
Рука потихоньку отходила, начала слушаться, и он осторожно разжал кисть и осмотрел её. На ладони у основания большого пальца и на подушечке среднего красовались две небольшие, но глубокие раны. Витьке показалось, что проникли они до самых костей. Чистенькие, абсолютно белые внутри, и не было в них даже намёка на кровь. Понял он, что раны эти выжгло током и иссушило всю влагу. И болели они как при ожоге невыносимо.
Потом, когда полностью пришел в себя, обработал он их йодом на всякий случай, перебинтовал кисть, и отдельно, средний палец. Через несколько дней ему надоело носить повязки, и Витька снял их – крови же нет, а раны ещё долго очень не заживали и болели надсадно. Почти целый месяц страдал Витька – ведь надо было на уроках авторучкой писать всякие задания. А больше этой рукой ничего не мог Витька делать. Оказывается, ожог – страшная вещь!
А потом, зажили раны, наконец, только шрамы остались…
Такое вот знакомство с электричеством. А что такое каналы – Витька знает. В телевизоре их целых двенадцать, и только три заняты. Разные программы по ним показывают. Да-а-а – Витя Нейдорф… Интересную профессию он выбрал! Не хуже, чем Шурка…
После того, как побывал в Чирчике, все сомнения отбросил, и твердо решил Витька ещё раз попытать счастья в учебе. Ну почему должен он отставать от одноклассников? Ну, не взяли его в армию! Что тут поделаешь? А может быть, и осенью не возьмут, по Закону подлости! Что – тупо работать «плЁтником» и ждать?
Конечно, институт, о котором он узнал от Вити Нейдорфа – дело заманчивое! Но помнит он и тот казус с экзаменом, который произошел при поступлении в Ванновский техникум. Сложно, очень сложно сдавать вступительные экзамены в любое приличное учебное заведение. И особенно трудно – в институт. Ходит по селу молва – что все в институты по блату поступают. А какой у Витьки блат? Да и реально надо оценивать свои возможности – почти целый год ни одного учебника в руках Витька не держал. Вряд ли сможет он в институт поступить…
Но техникум Чирчикский… Можно ведь взять себя в руки и подготовиться. Вспомнить и повторить всё… Времени впереди – целых два месяца. И Аннушка там, в Чирчике… очень уж она ему понравилась. А может быть это – любовь настоящая?!.. Да и Шурке доказать надо, что не хуже он его…
Витька, конечно, задумывался о том, а что собственно он сам хочет, что ждет его впереди, мечтал и грезил, прорабатывал варианты, представлял, как всё это произойдет. И казалось ему в эти минуты, что время тянется слишком медленно.
На самом деле всё было не так. Он после праздников весь ушел в работу. Всё-таки многому научился Витька от плотников и каменщиков на совхозном строительном участке. После рабочей смены спешил домой и продолжал заниматься строительством дома. Сам! По собственной инициативе! Настелил, наконец, деревянные полы в спальной комнате. Поднял стены холодного коридора пристроенного к дому и перестроил его в полноценную, третью, комнату. Заложил на свободном месте во дворе каменный фундамент и полностью из самана построил новое здание, с таким расчетом, чтобы в нём разместились просторная летняя кухня, кладовая, а также зимний хлев для коровы с отдельным входом и поросятник.
Отец только расходовал накопленные за несколько лет деньги, приобретал материалы и привозил их. Активно очень Витьке помогала тетка Фрида. Она могла выполнять любую работу, в том числе и мужскую. Хваталась бесстрашно за всё, и всё у неё получалось. И ещё помогали Витьке братья-двойняшки. Но они были на подхвате. Подай, принеси…
Фундамент, стены, потолок, полы, штукатурка – руки оказались у Витьки золотые. Вот только стропила на крыше помочь установить попросил он опытного плотника из своей бригады, а шифером здание сам покрыл. Очень уж захотел Витька, чтобы всё в их доме стало, наконец, таким же, как у всех соседей на улице.
Отец привозил нужные материалы и делал «ценные замечания». Витька делал вид, что прислушивается и делал по-своему. Мама, не скрывая радовалась, что старший сын её стал такой самостоятельный, уверенный в своих силах, и всё может – радовалась и была очень довольна. Приговаривала часто
– Наконец-то в доме появился настоящий хозяин!..
А Витька, действительно, почувствовал, что может всё. Работа была трудной очень, но она приносила ему истинное удовлетворение. Он взрослел на глазах, и очень важным было для Витьки заслужить уважение окружающих его людей. Вообще-то взрослеть начал он давно, давно начал выполнять взрослую работу и старался во всем быть ответственным в жизни. Давно уже друзья, сверстники, знакомые звали его Витёк, Витя, Виктор, и вел он себя со всеми, не теряя чувства собственного достоинства. И только внутри себя, для себя, оставался он по-прежнему бесшабашным уличным пацаном Витькой. Всё тем же Витькой с нежной, очень чувствительной и легко ранимой душой, добрым, отзывчивым, слегка наивным, честным, доверчивым и бескорыстным. И упрямым до упертости – если шел на принцип. И жаждал тот, внутренний Витька, во всех делах справедливости….
Взрослел он, для всех, зримо взрослел, а для себя, внутри, сам с собой, чувствовал себя пацаном и не менялся.
Работы было много в эти два месяца, работа была тяжелой, и самым трудным, оказалось, заставить себя вновь взяться за учебники. Но Витька, он же испытывал себя, закалял два сезона силу воли в Уланбеле, когда в условиях жесточайшей жары выполнить надо было дневное задание полностью, во что бы то ни стало. А обязательный пункт в нынешнем задании, которое он сам себе назначил, был вписан: – каждый день, хотя бы ответ на один вопрос из школьной программы освежить, повторить, или заново понять и выучить! Когда уже стемнело, ночью перед сном, находил он время. По воскресеньям, в специально отведенные часы, брал с собой кровать-раскладушку, уходил в самый дальний конец огорода, чтобы не отвлекал никто, где мог в тени деревьев спрятаться, или же на открытом солнце позагорать – и упорно штудировал учебники. Была у него толстая книга-справочник для абитуриентов, поступающих в технические ВУЗы, в которой стандартные экзаменационные вопросы имелись. И ещё, все вопросы выпускных школьных экзаменов с прошлого года сохранились у Витьки.
Особенно налегал он на математику. Решал и решал задачи.
Сочинение не очень его беспокоило. Столетие со дня рождения В.И. Ленина готовилась отмечать страна. И тема, посвященная этому событию, в том или ином варианте обязательно будет.
Математики и сочинения для техникума, вполне хватало, но Витька, якобы просто из интереса, иногда брал учебник физики и тоже, ответы на некоторые вопросы институтской вступительной программы освежал в памяти. И тоже, решал задачи.
А ещё вел Витька переписку и с солдатом Шуркой, и с солдатом Сашей Пфейфером, и с Аннушкой. Особенно письма Аннушки, о встрече с которой мечтал, не позволяли ему отступить от намеченной цели...
Два месяца, долгих и коротких одновременно, закончились внезапно как-то. Витька взял отпуск в совхозе и решительно стал готовиться к отъезду. Впрочем, ничего особенного не брал он с собой. Немного денег, еды на пару дней, самое необходимое из одежды и туалетных принадлежностей – всё это уместилось в маленький чемоданчик. Основной груз составили учебники. По литературе, по математике, и на всякий случай, по физике. А ещё, как обещал Шурке, зашел он перед отъездом к его матери за книгами, которые надо было передать техникумовскому преподавателю. Тетя Эрна вынесла их, связанными аккуратно в стопку, отдельно передала листок с адресом, и искренне пожелала Витьке удачи…
