Каждый год в один из мартовских дней на страницах газет и журналов публикуется великое множество юмористических рассказов, анекдотов и карикатур. Они выставляют нас, мужчин, в самых нелепейших ситуациях, разноракурсных позициях и позах, таких же нелепейших, как и сами ситуации.
Все это вызывает у наших жен саркастические улыбки, приступы неудержимого смеха, восторженно-ядовитые замечания.
- Ой, уморил! – покатываются жены, разглядывая карикатуру с попавшим в очередной ляп мужчиной. – Умру - без очереди! Действительно, как в воду глядел! Только ты, и тебе подобные, могут додуматься готовить жаркое в детском горшке! Нет, ну ты посмотри! Что ты смотришь в окно?! Ты смотри сюда - в журнал! Ты даже внешне похож на этого растяпу с кастрюлей на голове! А этот! – показывает она на другого, выписывающего носом восьмерки на асфальте. – Это твой друг Миша! Господи! Какие вы, все-таки, два с половиной идиота!
Почему два с половиной, а не два или три, она не объяснила. Получается, что, кто-то из нас - недоделанный, а, кто-то переделанный. Обидно!
Я долго не принимал все это близко к сердцу, но потом вдруг обуяла гордыня: - попрана честь мундира всего мужского сообщества!
Считая себя человеком неординарным, я решил, что с легкостью опровергну мазню всех этих пачкунов бумаги. Тем самым поставлю точку на всех наших унижениях и высоко взметну флаг мужского достоинства!
Генеральную репетицию я решил провести за неделю до того самого времени, когда всей палитрой сногсшибательных запахов , блистая нарядами, обтягивающими их самые соблазнительные места, они излучают что-то такое; необыкновенное. и очень колдовское.
От всего этого у мужчин начинает ехать крыша, заплетаться язык и заворачиваться уши. Потрясенные и совершенно обалдевшие от такого обилия великолепия и сексуальности, они всячески стараются угодить им и попадают в эти самые курьезы и ляпы.
«Несомненно одно, - размышлял я. – Во всех наших промахах важную роль играет психологический фактор. Главное при этом – сохранить трезвость ума!»
Итак, с целью проведения генеральной репетиции беру отгул.
Утро! Крупной дробью отбойного молотка сыплет будильник. Пусть сыплет, все равно заткнется. Заткнулся. Толчок в бок, и сонный голос жены: - Ты что, на работу сегодня не идешь?
- У меня отгул.
- Это хорошо – я не знала, куда деть ребенка - садик на ремонте.
- Пять минут мерного сопения…
- Ой, что же это я разоспалась? – Подскочила, побежала, понеслась, полетела по квартире. И уже гремит кастрюлями, ложками – чадо кормит, зазвенела пузырьками и брошками – марафет наводит, затрещала замочками – одевается, застучала сапожками – выметается.
- Своди ребенка погулять! – Вылетела. Опять залетела. – Вот на тебе еще одно чадо - соседское!
«М-да, этого мне только и не хватало! Впрочем, так даже лучше, – станут вдвоем играть, не будут лезть ко мне и мешать».
Отправляю обоих в комнату: - Это не трогать, то не брать, здесь не крутить, сюда не влезать!
С некоторым восхищением о себе: «Ты смотри, что-то я сегодня, прямо на “ты” со стишками?!»
Опять чадам: - Ясно?
- Ясно.
Оба энергично машут головами.
Присел на стул. Глубоко вздохнул, громко выдохнул: «Ф-фу! Ну, а теперь – вперед и с песней, как говорил мой любимый старшина, чтоб ни крыши ему, ни дна».
На кухне, совершенно хладнокровно, открываю огромный “ Праздничный стол”. Так же хладнокровно листаю страницы, выбираю. Выбираю, что-нибудь эдакое, чтобы поставить жену на брови, а соседку... - соседку отставить! Нельзя, – жена друга! А на уши? На уши можно. Мысленно - другу: - «Мишанька, ща мы им покажем “два с половиной идиота”!»
Выбрал. «Курица в восточном соусе» - по-моему, очень даже ничего. Ну и, пожалуй, торт «Ева»! То, что надо: и символично, и к месту.
Начинаю с торта, читаю: «Приготовить тесто, для этого насыпать в кастрюлю муку…» - сыплю муку. «Сделать ямку…» - делаю ямку, лью, как написано, два стакана молока. «Размешать…» - размешиваю.
Дикий вопль в комнате! На ходу, вытирая руки, бегу туда. Ф-фу! Слава богу, – ничего страшного, – мое чадо ухитрилось просунуть голову между прутьев стула, а соседское выдергивает его оттуда за ноги. Мое посинело и, кажется, задыхается. Надо выручать. Выручаю. Очень хладнокровно ломаю прутья стула. Констатирую: пятьсот восемьдесят два рэ и семьдесят три коп. - коту под хвост!
Грозно: - Я вам, что говорил?!
Мое, - хныча и потирая шею: - Про стур ты ничего не говорир.
Резонно. На всякий случай даю своему шлепка, чуть подумав - и соседскому – не помешает.
- И чтоб больше ни-ни-ни! Ясно?
Оба энергично машут головами. Иду на кухню, читаю: «…добавить 500 г. масла, 12 яиц…» - Добавляю, бухаю все в тесто. «… размешать…» - размешиваю. «…приготовить маленькие тарталетки…» - готовлю. Стоп! Что готовлю? Маленькие тарталетки. А что это такое? Не знаю. Тарту знаю – город где-то в Прибалтике; Тартакова знаю – певец, Тартарена знаю – враль и охотник, тарталетки не знаю, и в моем «Праздничном столе» описания их нет. Надо звонить Мише - его «Кулинарное искусство!» – один переплет чего стоит!
Звоню. Занято. Что ж, возьмемся пока за «Курицу в восточном соусе». Взялся.
Мягкий мелодичный звон, и дикий хохот в комнате. На ходу вытирая руки, бегу туда. Ничего страшного – соседское чадо крутит самолетик на веревочке и очень метко сбивает им хрустальные вазы. Две уже на полу и каждая во множественном числе.
Смотрю этикетки: одна – триста двадцать четыре рэ, вторая – сто двадцать пять рэ и восемьдесят семь коп., – все это опять коту под хвост.
Возмутился: - "Что-то больно много места у того кота под хвостом"!
Очень грозно: - Это что такое?
Оба хором и дружно: - Ты про вазы ничего не говорир!
Резонно. Шлепки не раздаю – руки заняты осколками. Несколько расстроившись, выговариваю: - Ничего не трогать, ничего не сбивать, вот вам конструктор им и играть! Ясно?
Оба энергично и очень старательно машут головами.
Опять на кухне; опять читаю: «500 г масла, 12 яиц, 1 кг сахара…» - бухаю в утятницу. Интересно при чем здесь 1кг сахара к «Восточной курице»? Смотрю в книгу, - так и сеть, - ни при чем! – Забыл перекинуть «Праздничный стол» на другую страницу. Перекидываю. Шпарю по написанному: смазываю курицу маслом; колю орехи; чищу и нарезаю лук; нагибаюсь за чесноком; сбиваю утятницу, она летит на пол, поднимаю ее; чищу чеснок; киндзу не бросаю – ее нет, швыряю курицу на сковородку, «черт!» - чуть не сбил кастрюлю с тестом… Стоп! Забыл о торте!
Перекидываю страницы, читаю: «сделать маленькие тарталетки…» надо же звонить Мише! Звоню. Занято. Начинает колотить нервная дрожь. Одергиваю себя: «Спокойно, Валентин, спокойно! Продолжим «стрелку с курицей».
Продолжаю: 500 г. масла, 12 яиц, 1 кг. сахара…» - бухаю сахар и масло в курицу. Яйца не бухаю – их уже нет. Интересно, при чем здесь яйца и сахар? Так и есть, - не при чем, я же перекинул «Праздничный стол»! Колотит сильнее. Сажусь – самовнушаюсь: «Спнокойно, Валентин, спнокойно. Стоп! Почему спнокойно, когда всю жизнь было спокойно?!»
Забегает чадо: «Дай, пожаруста, спички!» - Машинально: - Возьми на столе. Берет, убегает. Спохватываюсь, догоняю, очень ехидно спрашиваю: «Поджигать диванчик?»
- «Нет, занавесочку!»
Разворачиваю, шлепаю. Не нравится, - ревет.
Взяв себя в руки, читаю: «…добавить полстакана виноградного уксуса…» Иду к шкафчику за уксусом. Поскользнулся на яйцах из утятницы – падаю. На лету сбиваю рукой кастрюлю с тестом. Она, конечно же, мне на голову! Обидно, – могла бы и рядом. Снимаю кастрюлю, тесто стекает с головы на лоб, глаза и новый спортивный костюм – тысяча двести пятьдесят рэ, - опять коту под хвост! "У него что там? - склад промышленных товаров? Интересно, коты умеют летать с восьмого этажа"?
Сажусь, - самовнушаюсь. «Спнокойно, Валентин! Скнапойно, Венлатнав, спайнокно… Стоп! Что-то не то! ну-ка еще раз: Спкной…».
Страшный грохот в комнате. На ходу вытирая тесто с лица, бреду туда. Ничего страшного! Сервант на полу, причем, вдребезги. Чада рядом. Подпрыгивают, как индейцы после удачной охоты.
Хладнокровно прикидываю, сколько же это рэ… Нет, - кота точно придется отправить в полет. В глазах темнеет. И я! Я, а не кот, лечу, в какую-то разверзшуюся подо мной бездну…
Очнувшись, вижу склонившихся надо мной людей в белом, Ангелы? Пригляделся, - нет, – врачи. Слышу полный ужаса голос жены: Доктор, что это у него на голове, неужели…?!
Отвечают, не беспокойтесь, это тесто, а их у него, вообще нет.
Закрываю глаза. Мне уже все равно. Восьмого марта карикатур и рассказов о нас будет опять больше чем достаточно!
г. Кагул 1984г.
|
