Уланбель. Глава 10. Зверь такой – сенокосилка…

Глава 10. Зверь такой – сенокосилка…

     Продолжительный перерыв помог относительно легко пережить пик жары. И с осознанием того, что солнечная сила вот-вот пойдет на убыль, вместе с Федей вновь назначенные косари двинулись к своим агрегатам. Каждый из них уже облюбовал свою косилку. А что? –  не трактор, конечно, но все равно – техника! Железные, удобные сиденья на упругой металлической пластине, рулевое колесо, чтобы управлять положением сенокосилки в сцепке, ручка для перевода косы в транспортное положение и в два рабочих состояния, – для покоса травы горизонтально, прямо у земли, или – для более высокого её среза, градусов на тридцать приподнятым полотном от основания. А ещё – ножная педаль – для изменения скорости движения режущих сегментов косы. Кажется, все просто, но всем этим ещё предстоит научиться управлять и правильно пользоваться.

     Разгорелся интерес у ребят, и не терпелось им начать работу, а Федя не спешил. Объяснял все по третьему разу и предупреждал о необходимости соблюдать особую осторожность. И все талдычил, что – совсем не баловство, их новая работа. Так ребята – не маленькие же дети. И без него всё понимают!
     Наконец, соединили косилки дышлами друг за друга и образовали сцепку. Как и хотели. Шурка зацепил свою косилку – третьей, а Витька – четвёртой, – последней. И такой обзор всего, что впереди происходить будет, перед ним образовался! Не то, что у Карпо, которому на первой сенокосилке, только спину трактора и видно. Первая косилка, она ведь след в след по гусеницам трактора сзади идет.
     А трактор тронулся медленно и вытащил косилки на исходную позицию. Опустили полотна, включили режущие механизмы! И пошла работа…

     Первая коса из-за гусеницы выпирает и широкую полосу всего, что попадает на её пути, режет на корню и валит нещадно. И так, выступом, по скошенной траве катится вторая, а затем и третья косилка и валит каждая свою полосу сена. А Витька на своей последней косилке сбоку от трактора метрах в пятнадцати на отдалении находится и как бы сам по себе в тишине едет. Стрекочут лишь только между направляющими пальцами полотна острые треугольные ножи-сегменты.
     А когда только начинали работу, на сиденье невозможно было просто сесть. Оно раскалилось под солнцем как сковорода на плите. И рулевое колесо – железное… Плюнь на него – закипит слюна! Хорошо хоть, что спецовка из плотной материи. Ерзали ребята, ерзали… – кое-как приспособились. А сейчас, хоть по прежнему жарит над головой солнце – кажется, что от движения – повеяло ветерком и от этого чуточку легче переносить жару.

     Прямо перед Витькой валится трава, скошенная Шуркиной косой, и ложится ровно широкой густой полосой. И подминает её под себя, похожая на древнюю колесницу, Витькина косилка. И сама тоже, срезает сбоку и оставляет за собой такую же ровную полосу скошенной зелёной массы.
     Прямо, никуда не отклоняясь, тянет Федя на своем тракторе все сметающий на своем пути лязгающий острыми ножами широкий железный клин. Все глубже и глубже проникает в зеленое поле и будто бы утопает в нем.
     Возбуждение, волнение бившее Витьку перед началом работы, прошло незаметно, и успокаивается он постепенно. Оказывается, ничего сложного в управлении косилкой нет. Включил косу на нужную скорость и делает она свое дело. Сиди, регулируй рулем, чтобы захватывала полосу на всю ширину режущего полотна и наблюдай…

     Но вот, кончается поле и впереди вырастает сплошной стеной, той самой – вековой! – камыш, за которым, скорее всего – река.
Надо разворачиваться. Федя и стал совершать маневр. Вроде бы медленно и плавно уходит трактор в сторону от камышовой стены. Изгибается, послушно следует за ним косилочный клин. Но Витька… – ведь он в самом хвосте сцепки находится. И нарастает стремительно скорость движения и тянет его косилку на отрыв неудержимая центробежная сила. Вцепился Витька в руль, держится изо всех сил. А коса по-прежнему, безразлично подрезает и валит все, что на пути попадается.

     Не рассчитал Федя дистанции, и если в радиусе разворота Шурка на своей третьей косилке вписался в пространство как раз перед стеной камышовой, то Витьку неудержимо несет на скорости, прямо на неё. И полотном режущим, и прямо – косилкой всей.
     – Стой!.. Стой!!! – заорал Витька изо всех сил. И Шурка тоже подхватил его крик и замахал руками. Куда там… Полотно вовсю уже вгрызается в желто-белый слой  исподволь накопившегося камышового валежника. Витька яростно дергает за рычаг, успевает вырвать его, приподнять над пластом, и продолжает резать коса теперь уже без напряжения толстенные камышовые стволы, сбитые в единый жесткий вертикальный слой, как сигареты в пачке.
     А косилку вздыбило – катится уже колесами по валежнику, и не попавший под срез камыш ломается дышлом, основанием косилки, и валится через руль прямо на Витьку, хлещет колотушками, острыми листьями и закрывает собой, загораживает, всю видимость перед ним.

     В панике Витька бросает руль и тут же камышовый напор вырывает его из седла и сбрасывает назад, прямо на развороченный днищем полугнилой валежник. Пыль, паутина и гадкий запах окутывает его и чувствует Витька, как будто в болото попал он. И точно – хлюпает вода там, куда провалились его ноги. Хорошо, что в сапогах они!
     Витька дергается, резко вскакивает и взбрыкивая высоко ногами выбирается поспешно на выкошенное Шуркиной сенокосилкой сухое пространство. Оборачивается и видит, как тащит и бросает сила нещадно его косилку поверху по валежнику и как мнет и ломает массой своей она еще несколько мгновений камышовую преграду, пока не вытаскивает её, наконец, сцепка в поле, на луговой простор.
Уже не только Шурка, а и Карпо, и Вовка дружно орут во весь голос. И вот, кажется, перекричали они вместе шум тракторного мотора.      Останавливает все-таки свой трактор зазевавшийся Федя.

     А Витька?.. – кажется ему, что покрыт он весь паутиной и обляпан какой-то противной пылью. Рыскает взглядом по себе, отряхивается и боится, – а вдруг, паук какой-нибудь ядовитый свалился на него. Отец говорил, что здесь ужас как много этих пауков.
     И вот, подбегают к нему пацаны и помогают отряхнуться. И хохочут все – видишь ли – очень уж забавно летел Витька с косилки и выбирался потом из валежника, отбиваясь непонятно от чего ногами. А Витьке не до смеха. Он замечает, наконец, встревоженного Федю и бросает ему возмущенно
     – Ну как же так…
     Тот с обескураживающей улыбкой разводит руки в стороны
     – Ну, бывает… не рассчитал...  
     Оказывается, трактор тоже неожиданно совсем вклинился в болото и стал месить гусеницами грязь. Вот он и отвлекся. И вся эта история произошла всего-то за пару минут, а кажется Витьке, что вечность целая пролетела.

     Шурка, видно по нему,  – тоже переживал за Витьку. Но теперь, когда все закончилось, еще и ехидничает в его адрес
     – Зато у тебя с хвоста обзор хороший… – наслаждайся!
     Больше в этот день приключений не было. Покос шел до вечера. Солнце скрылось, и уже вовсю господствовали в воздухе комары и мошкара. Заканчивался срок действия мази, очередная порция которой щедро была нанесена на кожу, и хотелось есть. Все место вокруг стоянки успели они выкосить сегодня. А значит, и кровопийц ненасытных этих там, где они устраиваются жить – будет поменьше. И действительно, когда ужинали они под навесом, казалось Витьке, что так и есть. А может быть, все-таки, мазью успело напитаться его тело…
     Ночью, хоть и под накомарником, а спал Витька беспокойно. Сначала зудели и чесались искусанные во время охоты на фазанов места, а потом, – дергали, кошмарили и холодили замирающую в страхе душу, ползающие вокруг огромные волосатые пауки...