Военкоматовский четверг

ДОСААФ на шофера – милое дело и для армии, и для жизни… Да – так он и поступит!

- Ну, все, - сворачивались уже в три часа такие в доску теперь свои, и даже дорогие сердцу работяги, - на сегодня работа закончилась.

Жалко!.. Но пылкий Уздечкин заручился рассеянным согласием старших товарищей взять, если только домой его не выпрут, помощника на работу и завтра.

Однако, не случилось…

Звездной этой ночью уже летел Уздечкин спецрейсом в числе других призывников, прощально созерцая с высоты огни родного города.

И ведать не мог, что не попадёт ни в какие десантные, или иные ратные войска: все из-за того же заикания угодит в техроту кочегаров – грозу целого гарнизона. Которым не то, что автоматы АКМ – непременные во всех других частях штык-ножи дежурному по роте и дневальным не доверяли – дабы друг друга не перерезали. Только БСЛ (большая совковая лопата – «комсомолка»). И что изменят, а точнее сломают напрочь два года службы все жизненные планы, что так стройно выстраивались в голове наивного школьника. И не поедет Уздечкин больше никогда вторично, как решал себе до того твердо и неотступно, поступать на юридический факультет все того же сибирского университета, а отправится совсем в другую сторону – в сторону моря.

А кареглазую (и эти глаза, поймет он однажды наконец, светили маяком ему всю жизнь, и лишь благодаря тому свету он не сбился в пути, не сгинул и не пропал в безумных штормовых годах) встретит вновь через три с лишним десятка лет – когда бОльшая часть жизни, как не крути, по сути будет уже прожита. «Ну, надо же было меня тогда хотя бы за руку взять – не зря же я её ближе к тебе протягивала».

Но тот военкоматовский четверг, благодаря празднику упоения той нехитрой работой, по которой по-настоящему истосковалась тогда его душа, абсолютным счастьем и остался.