Человек привычек
Я подошла к своему рабочему столу, заглянула в электронную почту, просмотрела сообщения с пометкой “срочно”, подумав при этом: "Какого черта все считают свои сообщения срочными, отлично зная, что они направятся прямиком в корзину". Обругав отправителей последними словами за то, что дергают меня без дела, я вспомнила последнее срочное сообщение, написанное мной, и решила, что получатель, должно быть, тоже костерит меня на чем свет стоит, потому что срочность письма заключалась лишь в том, что оно было отправлено под выходные. Я спустилась с одним из сослуживцев выпить кофе. В лифте я заявила, что больше не покупаю сигареты, потому что бросила курить, но за чашкой кофе стрельнула у него сигарету и, выкурив ее, вернулась на рабочее место. Быстро просмотрев ожидавшие меня недавно начатые рекламные тексты, я пару из них отмела напрочь, один дописала и решила сравнить его с уже опубликованными, но неожиданно заметила, что все в офисе отчего-то переполошились. Я оторвалась от компьютера и, подняв голову, увидела вошедшего посыльного с огромным букетом красных роз в руках. Он подошел прямо к моему столу, вытащил квитанцию и протянул ее мне на подпись. У меня замерло сердце. Все вокруг загалдели, повскакивали с мест и начали громко и радостно хлопать в ладоши. Я тоже встала, чтобы взять букет, и, когда он оказался у меня в руках, мое сердце заколотилось так неистово, что чуть не выскочило из груди: “Боже мой! Бето! Бето! Ну, конечно же, это он!” Я поцеловала букет, положила его на стол и, вся дрожа, распечатала конверт с открыткой. Я чувствовала, что все сослуживцы, знавшие о скандальном уходе Бето, от души радовались за меня. Я счастливо улыбнулась, и Донато, мой шеф, подмигнул мне из-за двери своего кабинета. Я прочла написанное на открытке: “Спасибо за последнюю, потрясающе успешную рекламную кампанию. Подпись: Фармацевтическая кампания "Одетте”. Я вложила открытку в конверт. В зале установилась гробовая тишина; все с участием воззрились на меня, а затем стали рассаживаться по местам.
Опустив голову, я выбежала из зала. В туалете я столкнулась с нашей уборщицей Лупе.
- Ната, что с тобой? – обеспокоенно спросила она, увидев меня.
Неожиданно я разрыдалась. Лупе обняла меня, и я почувствовала легкое прикосновение ее розового халата и теплоту ее кожи, отдающей запахом моющего средства и увлажняющего крема. Она ласково погладила меня по голове.
- Ему же хуже, дочка, ему же хуже.
Я разревелась еще пуще. Удивительно, как некоторым удается понять, что с тобой, если ты ничего им не говорил?
- Пойдем, деточка моя, пойдем. Дай-ка я тебя умою.
Лупе умыла мне лицо и обсушила его бумажным полотенцем, а затем пригладила мои волосы влажными от воды пальцами. Она достала из кармана халата флакончик туалетной воды, побрызгала мне на руки и растерла капли своими руками, в точности как моя бабушка. Иногда по субботам мама оставляла меня ночевать у бабушки, и тогда в воскресенье с утра она мочила расческу под краном и зачесывала мои спутавшиеся волосы назад, а затем собирала их в конский хвост. Стянув волосы синей шелковой ленточкой, бабушка завязывала бант и пшикала на меня туалетной водой. Я смотрелась в зеркало, а из зазеркалья на меня глядела будто бы совсем другая девочка с хвостиком и синим бантом. Я не решалась даже моргнуть, чтобы не испортить ей прическу. Я звонко рассмеялась, и Лупе облегченно вздохнула.
- Ну вот, посмеялась, и будет! - она звучно расцеловала меня в обе щеки. - А теперь ступай, дочка, не то твои приятели волноваться станут.
Я вышла из туалета. Шеф позвал меня к себе в кабинет и поздравил с удачной рекламной кампанией. Подошло время обеда, и я предложила посидеть всем вместе в баре. Перекусить я решила чем-нибудь легким и заказала филе с картофелем. После обеда я выкурила сигарету, и мы поднялись в офис. Я села за стол и принялась разгребать кучу неотложных дел. Остаток дня я работала, не покладая рук, уйдя с головой в написание текстов, и когда взглянула на часы, обнаружила, что почти все разошлись по домам. Я собрала свои вещи, взяла розы и вышла из офиса.
Был поздний вечер, и я направилась к машине. На стоянке я столкнулась с еще одним задержавшимся трудягой.
- Красивые цветы…
- Спасибо.
Это был Мауро. Что он делал в агентстве в столь поздний час? А, не все ли равно.
Придя домой, я открыла банку фаршированного перца, налила бокал вина, закурила сигарету, села на диван и зажгла свечу, чтобы не чувствовалось запаха дыма. Я оглядела свое жилище и подумала: “Черт возьми, довольно уютная квартирка. Даже более чем... и какое же, блин, скотство жить одной в такой красоте”. Ну вот, я снова вспомнила тебя. А потом подумала о Мауро: чем черт не шутит, возможно, когда-нибудь он придет ко мне, сядет на этот самый диван, мы выпьем по бокалу вина и перепихнемся. Будем ли мы потом держать это в тайне? И насколько это важно, чтобы никто с работы не узнал о наших отношениях? Будем ли мы встречаться всерьез, или это будет ни к чему не обязывающий трах? Умеют ли люди хранить секреты? Будь у Риты геморрой, она раструбила бы об этом всему свету, будь геморрой у меня, я молчала бы в тряпочку. Полюблю ли я когда-нибудь Мауро по-настоящему, или все это чушь, и мне просто хочется в него влюбиться, лишь бы убить время и забыть тебя? Черт, сегодня же понедельник! Так почему же я пишу, если я – человек привычек, и пишу только по воскресеньям?
