Тягучий сон не отпускал. Аркадий с трудом приоткрыл глаза, посмотрел на экран сотового и устало вздохнул. Было около пяти утра. Зевая, мужчина сел, затем встал и накинул халат. За окном уже погасли фонари, рассвет тихо унимал ночь. Пройдя на кухню, он включил свет, достал кофе из шкафчика и щёлкнул кнопку чайника. Облокотившись о тёмную столешницу, Аркадий с досадой посмотрел на календарь: «Уже целый месяц… Да… Уже месяц как Дашу мучает этот кошмар!» Аромат свежего кофе придал сил и, взяв плюшевого медвежонка, мужчина отправился отгонять детский кошмар.
Вздрогнув от близкого, вражеского говора, Маша крепко сжала мишку с разноцветными пуговицами вместо глаз и шепнула:
- Ванечка…
Темноволосый мальчишка шепнул:
- Тихо… Скоро они уйдут.
Девочка жалобно прошептала:
- Хлеб, они едят хлеб…
Иван совсем по-взрослому заявил:
- Пусть едят. Всё равно наши победят!
Потрепав названую сестрёнку по голове, он пообещал:
- Мы найдём еду.
Рыжеволосая малышка отвернулась и стала баюкать игрушку.
Трое мальчишек и одна девочка едва успели спрятаться в полутёмном подвале сельского клуба. И теперь даже дышать боялись, ведь на ступеньках устроились обедать немецкие солдаты. Маша вытерла слёзы и села на кирпич. Её худенькие пальчики теребили игрушку. Малышка уже привыкла, что когда приходят чужаки, нужно молчать и прятаться. Тётя Нина заботилась о ней, а Иван отдал ей свои игрушки, но мамочка не приходила… Маша смутно помнила, как мама ушла за едой и не вернулась…
«Зачем мы пошли на речку?» - с горечью подумал Иван и машинально достал складной ножик. Поправив очки, Петя прислонился к стене, бледный Геня воинственно сжал кулаки и присел на корточки, а Машка даже зажмурилась. Медленно тянулось время. Постепенно голоса и тяжёлые шаги затихли. Дети осторожно выглянули из окна. На каменных ступеньках лежал хлеб. Почесав в затылке, Геня оглянулся на Ивана и прошептал:
-Зачем они хлеб оставили?
- Это ловушка. Они ещё тут! - догадался Иван и с тревогой оглянулся на сестрёнку,- Не ходи! Нельзя брать их хлеб!
- Животик болит. Я хочу кушать, - всхлипнула девочка, не отрывая взгляда от румяной приманки.
Мальчики были старше Маши, но и они хотели есть. В подвале наступила напряжённая тишина. Все уставились на Ваню. Генка с надеждой предположил:
- Может этот хлеб им не понравился? Вот они его и оставили!
- Говорю вам, нельзя сейчас выходит! Мария, подойди! - сердито проговорил Ваня и протянул руку.
Но Маша замотала головой и быстро юркнула наружу. Солнечный день пугал странной тишиной. «Нужно вернуться!» - подумал она, но чувство голода переселило. Подбежав к ступенькам, она жадно схватила хлеб и увидела Его…
Аркадий уже засыпал, обняв жену, когда тишину пронзил детский, пронзительный крик. Вера побежала в детскую. В крике было нечто странное. Накинув халат, мужчина заглянул в детскую. Подхватив дочь на руки, Вера ласково проговорила:
- Тиш, зайка моя. Всё уже прошло! Это просто сон.
Испуганная девочка посмотрела на отца. В зелёных глазах стояли слёзы:
- Дядя, плохой дядя… Папа! Папочка!
Аркадий обнял её и шепнул:
- Папа рядом. Тише, моё солнышко!
- Плохой дядя…Автомат… - пробормотала она и уткнулась в надёжное плечо.
Вера с тревогой взглянула на мужа.
С этой ночи в семье Журавлёвых начался ад: весёлая болтушка Даша превратилась в пугливую пташку. Она боялась чего-то, постоянно молчала и жалась к родителям. Врачи разводили руками: «Расстройство странное! Будем изучать», а между тем, малышке с каждым днём становилось всё хуже. Дарья мало ела, и словно угасала от страха. Бывало, что она долго и задумчиво смотрела в стену, а потом подбежит к отцу и спросит:
- Дядя больше не придёт?
Мужчина обнимал дочь и с ужасом понимал, что не знает, как ей помочь? Он брал её на руки и видел, что кончики русых волос как-то белели. Попытка психолога сделать из страшного дяди клоуна закончилась слезами:
- Нет! Дядя плохой! Дядя сделал глом!
Даша не выговаривала букву «Р», и Аркадий понял, что глом - гром, но смысл кошмара дочери ускользал от него.
- Что с тобой?!- спросил Глеб.
Слова друга вернули его к действительности. Аркадий взглянул на удивлённого друга детства и вздохнул, сжимая блокнот с вопросами. «Растерялся. Тоже мне «профессионал!» - упрекнул он себя и попытался сосредоточиться на следующем вопросе. Но в голове крутился лишь один вопрос: «Как помочь Даше?!». Да, Аркадий понимал всю важность этого интервью с дедом Глебом, важность памяти о Великой победе, но отцовская тревога опустошала его.
Худощавый старик подлил ему душистого чаю и спросил:
- Что случилось?
В скрипучем голосе слышалась доброта, что Аркадий растерянно пригладил светлые волосы и признался:
- Даше плохо. И мы с Верой не знаем, что делать?
- А что с ней?
- Её преследуют кошмар…- вздохнул он и устало зевнул, - Даша плохо есть и постоянно чего- то боится…
Неожиданно для себя, Аркадий рассказал о сне дочери. Глеб заметил, что дед сильно побледнев, как-то съёжился. Глеб забеспокоился:
- Дед, ты в порядке?
Облизнув пересохшие губы, Иван шепнул:
- Нет… Аркадий, это моя вина...
… Во время войны, когда взрослые работали на заводе, мы - старшие приглядывали за малышами. Мария осталась сиротой. Моя мама и я взяли её к себе. За эти две недели мы с Машей очень сдружились, а потом город оккупировали. Мы пять дней не ели. Когда немцы выходили на улицу, то мы прятались в подвалах. Однажды немцы обедали прямо у нашего убежища. Мы едва сдерживались, чтобы не выдать себя. Они ушли, но хлеб оставили. Я сразу понял, что это ловушка и запретил друзьям трогать хлеб. Но Маша не послушалась. Моя «названая» сестра вышла - я бросился за ней, но… Когда Маша взяла хлеб, то фашисты стали стрелять… - Иван зажмурился.
На кухне повисла напряжённая тишина. Иван беззвучно плакал. Глеб молча рылся в аптечке. А для Аркадия весь мир пропал. В голове крутилась страшная сцена прошлого, которая вдруг стала настоящим. Он чувствовал обжигающую боль в душе, его ладони вспотели, клокочущая ярость рвалась наружу. «Война? Та война! Неужели моя Дарья… была там?!». Сжав кулаки, он шепнул:
- Они просто расстреляли её?!
Спрятав лицо в ладони, Иван закивал. Аркадий резко ударил по столу:
- Гады! Уроды! Фашисты!
Он взглянул на несчастного старика и с трудом произнёс:
- Иван Михайлович, Вы не виноваты…
- Как помочь Дашке? - хрипло выдавил Глеб, сняв очки.
- Не знаю, - тихо ответил Иван,- Наверное, любить её, быть с ней… и молиться, чтобы она забыла…
Приглушенный свет ночника мягко разлился по стенам детской. Светловолосая кудряшка беспокойно крутилась в кровати.
- Даша, проснись… - шепнул он.
Спросонья Дарья потянулась к любимой игрушке.
- Дай мне, дай.
Поправив одеяла, мужчина присел на край кровати:
- Как спала, котёнок?!
Зеленоглазая малышка внимательно посмотрела на папу и совсем по - взрослому спросила:
- Злой дядя больше не придёт?
Аркадий погладил дочь по голове:
- Никогда. Обещаю. Хочешь сказку?
Малышка кивнула и улыбнулась.
Сколько таких страшных снов видели дети военных лет .. ?
Читала и думала о них ...
Дай Бог , чтобы не повторилось такое никогда !