СВ вздрагивает. Лет пятнадцать, наверное, к нему так не обращались. Он не хочет верить - это слишком невероятно! Он боится догадки, но когда-то только один человек в мире называл его именно так.
- Савкин, - повторяет мужчина. – Мне нужно убежище. Всего на несколько дней.
- Как ты меня нашел?
- Я был у Эффи. Она дала твой адрес.
- Но как ты прошел через пост?
- Я сказал, что ищу тут работу. И меня взяли в грузовик.
СВ хмурится. Это верно. Грузовики с рабочими на блок-посту почти не задерживают. Слишком долго и хлопотно осматривать каждого. Но все-таки…
- Савкин, мне нужно убежище, - повторяет мужчина. – Всего на несколько дней. Потом я уеду.
- Тебя ищут? Кто?
- Те, кому мешают работники, знающие, что они люди! – не без достоинства отвечает мужчина.
СВ начинает догадываться.
- Трудовые споры? Зарплата не устраивала?
- Почти так. Мы вели переговоры, но хозяин уперся. Мы настаивали. Он тоже. Тогда мы начали готовить забастовку. Однако та сторона сделала свой ход первой. Рабочим просто не пришел код выхода, а вместо него пришло сообщение, что на заводе вирус. Объявлена местная санитарная тревога, а они в отпусках за свой счет на две недели. Пятерым комитетчикам заблокировали карточки, но они успели снять все деньги.
По голосу слышно, что мужчина слегка усмехается.
- Они объявили меня носителем инфекции. Что ж, в определенном смысле они правы. Да я заразил рабочих. Заразил мечтой о том, что когда-нибудь их жизнь станет чем-то большим, нежели унылая ежедневная борьба за кусок хлеба. Мечтой о том, что жизнь человека – это развитие, а не тупое существование в бетонных мешках.
СВ морщится. Нет, его не волнует судьба каких-то рабочих, запертых в очередной зоне Б. Вот санитарная тревога, даже регионального уровня – другое дело. Опять посыпятся бесконечные проверки и инспекции, дороги опять перекроют постами. Опять, видимо, придется раскошелиться, чтобы его рабочую силу проверяли в упрощенном и ускоренном порядке…
- Ты женат? Эффи говорила...
Неожиданно на горизонте вспыхивают огни автомобильные фары. СВ вздрагивает. Анна! Так, надо что-то придумать, чтобы объяснить ей присутствие незнакомца.
- Моя жена вот-вот вернется… Вот что. Ты – мой старый приятель, друг детства. Мы давно потеряли друг друга из виду, но сейчас ты узнал, где я живу, и завернул ко мне. Для всех ты будешь… будешь.. скажем, Петром.
- Хорошо.
СВ решительно поворачивает ручку двери. Но прежде чем войти он бросает через плечо:
- И вот еще что. Не зови меня Савкин. Здесь я – СВ!
- Ладно.
- Идем.
Этот вход – дворовый, служебный. Поэтому они практически сразу проходят на кухню. СВ включает свет.
- Есть будешь?
- От бутерброда не откажусь.
При свете видно, что мужчина одет достаточно прилично. Относительно чистая и не мятая белая рубашка с короткими рукавами, темные брюки. За плечами рюкзак. Однако впечатление портят трехдневная щетина и усталый вид.
СВ распахивает холодильник, достает свинину, хлеб, критически смотрит на бутылки пива.
- Пить будешь?
Он никого не боится разбудить. Завтра (а точнее, уже сегодня) воскресенье и прислуга выходная.
Мужчина некоторое время соображает.
- Пожалуй, нет. Лучше сигарету.
За сигаретами надо подниматься в кабинет на второй этаж. Он же не станет брать их у прислуги! СВ поднимается, берет пачку и спускается. Это занимает совсем немного времени, но когда он снова появляется на кухне, там уже находится Анна. Как всегда, когда она возвращается так поздно, она заметно подшофе. Анна молчит и недоуменно разглядывает гостя. СВ кашляет, привлекая внимание.
- Дорогая, познакомься. Это Петр, мой старый приятель. Бог знает сколько времени мы не виделись, можно сказать забыли друг о друге, а теперь, представь себе, сюрприз! Он меня отыскал. Петр, это моя жена Анна.
Мужчина церемонно кланяется. («Шут гороховый!»).
- Добрый вечер, мне очень приятно с вами познакомиться.
Взгляд Анны теплеет.
- Мне тоже. Что-нибудь выпьете?
СВ хмурится. Он знает, что если Анна сейчас добавит, что ее потом будет не остановить. Кроме того, он видит, что у нее в глазах появляется тот особенный маслянистый блеск, который он так ненавидит…
- Нет, нет, дорогая. Петр недавно болел и ему противопоказано спиртное. И вообще, нам есть о чем поговорить, многое вспомнить…
Вот тут он не соврал. Поговорить, действительно, есть о чем. Анна громко и разочарованно вздыхает и объявляет:
- Что ж, в таком случае спокойной ночи, мальчики. Не засиживайтесь долго.
Они поднимаются наверх, в кабинет СВ, где так уютно трещат дрова в камине (настоящем!), усаживаются у огня. Мужчина облегченно вздыхает и вытягивает ноги.
- У тебя тут хорошо, брат. Напоминает наш дом. Помнишь?
Ну еще бы ему не помнить тот коттедж на холме у реки! Каминный зал, сумрачный отцовский кабинет, битком набитый книгами (не повторил он его бессознательно у себя?)… Но сейчас они здесь, а не в том доме.
- Кто-нибудь знает, что ты здесь?
- Вряд ли. Здесь меня не знают в лицо.
- Но как ты прошел через санпосты? Они же объявили тревогу.
- На постах – люди, - брат опять чуть заметно усмехается. – А людям свойственно ошибаться. Особенно если им помочь…
Но тут он чувствует, что ступает на скользкую почву и резко меняет тему.
- Ты не знаешь, что с отцом?
- Нет, я давно потерял с ним связь.
- Эффи мне сказала, что он все в том же монастыре. Говорит, что он даже продвинулся. Стал кем-то вроде заместителя игумена.
СВ неопределенно качает головой. По правде говоря, ему совершенно не интересен этот старик, совершенно потерявший всякую связь с реальностью. Он сам себя посадил за эту стену, отгородился от мира – ну так тем лучше! Почему он должен интересоваться этим отшельником?!
- Эффи могла бы и предупредить меня, - ворчливо замечает он.
Теперь неопределенный жест делает брат. А, понятно, эта истеричка, сестра посоветовала ему нагрянуть неожиданно, чтобы СВ не мог улизнуть.
- Савкин…
- Я же тебя просил не называть меня так!
- Извини, СВ. Мне нужно перебраться через северную границу. А у тебя машина с такими номерами, которые не останавливают. Да и хозяйство твое недалеко от границы.
- Так тебе нужно на север?
- Да. Там я буду в безопасности. Там они не смогут сцапать меня и посадить в изолятор.
СВ некоторое время раздумывает, опустив голову. Потом поднимает ее и смотрит на брата.
- Во время санитарной тревоги мои номера мало что значат…
- Я все продумал, - отзывается брат. – Вчера в школах закончились экзамены. А значит, завтра-послезавтра миллионы папаш и мамаш повезут своих детей в летние лагеря. Такой поток не перекрыть и не осмотреть. Проверки пойдут по упрощенному варианту и шанс у нас есть.
СВ все также внимательно смотрит на брата.
- И что ты будешь делать там?
И зачем он это спросил? Не все ли равно чем там будет заниматься этот младшенький, которому он вечно должен был уступать во всем… «Данечка младше тебя, а ты старше. Значит, ты умнее. А кто умнее, тот и уступает». Он вдруг явственно слышит голос бабушки и вновь ощущает жгучую детскую обиду. Даниил за обе щеки уплетает подаренную почти целую шоколадку, а он должен удовольствоваться небольшим кусочком?!
Брат хочет что-то сказать, но СВ не дает ему.
- Собственно говоря, а почему ты решил, что я помогу тебе перебраться через границу? Долг каждого ответственного и законопослушного гражданина – выявлять и изолировать тех, кто пытается «раскачать лодку».
СВ сам пугается того, что произносит.
Даниил с интересом смотрит на него. Но это какой-то холодный интерес. Словно бы перед ним редкий вид паука или змеи.
- Не знал, что ты – ответственный гражданин. Впрочем, как же без этого. Ты же у нас людей кормишь. Да еще при власти…
Брат говорит это так, что явственно слышится «лучше бы ты стал убийцей». СВ в который раз вздрагивает. Нет, хватит. С него хватит и Марии. Он и так не может залить алкоголем то воспоминание!
- Мы поедем с тобой на север, и я помогу тебе перейти границу, - он говорит это совершенно обыденным тоном.
