– Князь–государь, готов я! – Иван Премудрый стоял перед князем, если можно так сказать, во всей красе.
Посольство по составу и количеству людей самому послу помогающих было определено минимальным. Если помните, Иван объяснил князю, почему надо сделать именно так. Так и сделали.
Понятно, что пешком не пойдёшь – не солидно как–то, да и дорога дальняя. Поэтому был снаряжён небольшой обоз с припасами всякими и подарками, так, на всякий случай. Много припасов Иван брать с собой отказался и объяснил князю почему:
– Князь–батюшка, я для чего еду? – терпеливо, как законченному двоечнику в школе таблицу умножения, разъяснял он князю очередную свою премудрость. – Я о тебе рассказывать еду, тебя восхвалять и прославлять! Поэтому если у меня в обозе жратвы будет лет на десять, что народ скажет? Правильно скажет, жадный князь! А если жадный, то, или бедный, или нисколько не великий. Понимаешь?
Князь на всякий случай кивал головой, хотя ничего из сказанного Иваном не понимал. Насчёт провизии он понимал только одно: зачем деньги тратить, если всё своё есть и в большом количестве? Дело тут не в деньгах, дело в том, что купишь вот так что–нибудь поесть, а оно не свежим окажется или хуже того, вообще тухлым. Жулья–то, его в любом государстве, хоть пруд пруди, а уж чем дальше от князева княжества, тем его с каждой верстой всё больше и больше, в этом князь нисколько не сомневался.
– Всем подарков не надаришься. – продолжал Иван. – А дарить надо, никуда не денешься. Покуда ты этот подарок даришь, ты с человеком разговариваешь. Вот и я буду разговаривать. А о чём, вернее, о ком я буду разговаривать? О тебе, князь конечно? Представляешь, что я могу наговорить?!
– В том то и дело, что представляю. – вздохнул князь.
– Князь–батюшка, не обижайся конечно, но тут ты загнул. – Иван сделал вид, что обиделся. – Как же я о тебе худое слово скажу, сам подумай?! Опять же, покуда я с посольством ездить буду, слава о тебе и до нашего княжества докатится.
– Неужели докатится? – удивился князь.
– А как же! – Иван тоже удивился, только по другому поводу. – Мне же домой возвращаться придётся! Ну, вот как ты меня встретишь, если я где–то там про тебя ерунды всякой наговорю?
– Знамо дело как, с плахой и с топором заместо хлеба с солью. – усмехнулся князь.
– Вот и я о том же!
«А что, это мысль. – глядя на Ивана думал–соображал князь. – Слухи–то о его посольстве, как пить дать, до княжества докатятся. И вот смотря на то, какими эти самые слухи будут, можно Ивана или казнить, или миловать. А лучше всего, запомнить и в случае чего прижучить. Ведь умница, подлец, не отнимешь, умница. Ладно, пусть старается, дам ему денег».
– Я, князь–батюшка, продукты для посольства буду покупать, сам буду покупать. Этим балбесам я доверять не могу, сам понимаешь почему. Я им вообще прикажу немыми притвориться, ну а если кто вякнет что–нибудь лишнее, князь, клянусь, язык отрежу!
– Ну ты это уж слишком. – попытался остепенить Ивана князь.
– Нормально, князь, в самый раз! Так вот, буду я покупать провизию, с людьми разговаривать и в первую очередь о тебе буду рассказывать. А когда человек лучше всего соображает? Правильно, тогда, когда ему в руки деньги дают! Понимаешь?! В этот момент о том, что он мне только что продал что–то, он думать не в состоянии. Он только деньги видит и только их понимает. А я тут про тебя рассказываю и на одну денюжку за его харчи больше даю, понимаешь?
– Кажется, теперь понимаю. Подкупом, значит, решил заняться. Ну и проходимец же ты, Иван, пробы негде ставить!
– Я не проходимец, князь, я, Премудрый. – на всякий случай Иван выпятил грудь, хотя уже понял, что убедил князя и что тот денег ему даст и даст больше, чем сначала было определено. Этого Ивану и надо было, а слова, что слова? Ерунда всё это, вернее, слова эти.
***
И правда, посольство, возглавляемое Иваном, было незамысловатым как по количеству, так и по качеству. Возницы, к телегам с припасами и подарками приставленные, повар, десяток вооружённых дармоедов, которым придётся изображать охрану, ну это для выпендрежа. На самом деле толку от них никакого, так, если что совсем уже какого–нибудь одуревшего и одичавшего разбойника пугнуть? Хотя, и то хлеб, как говорится. И точно также, для выпендрежа, были определены в посольство, Иван сам отбирал, четыре то ли дворянина, то ли боярина, для свиты так сказать. Из всех их достоинств были – вид представительный и животы здоровые, а всё остальное – так, дураки дураками. А им и не надо было умом–разумом блистать, даже если бы он у них и был. Их главной и единственной задачей было во время приёмов стоять позади Ивана, выпячивать животы и молчать изо всех сил.
Иван на полном серьёзе говорил князю, в случае чего – языки поотрезает. Но это вряд ли случится, народ в посольство был подобран один другого краше, все, кого ни возьми, угрюмые и молчаливые. Ну а насчёт, если кто что и ляпнет, при Иване заплечных дел человек состоял – мастер. Тому, что язык отрезать, что хребет пополам сломать – легче, чем один раз плюнуть. Но недаром Иван Премудрым себя назвал и требовал, чтобы его все так называли, был человек тот в посольстве Ивановом, так сказать, тайно – никто даже не думал бы на этот счёт, что есть среди них такой мастер или нет, только Иван знал. Поди, разберись, кто перед тобой: повар, возница, охранник или палач лютый. Вот она, премудрость какая.
Сами видите, посольство по составу и достоинствам, было подобрано самое простецкое, ну, за исключением Ивана, конечно.
***
Но Иван не был бы Премудрым и сам себя бы дураком обозвал, если бы не устроил ещё одну премудрость, так себе, совсем простенькую. Оно конечно, догадаться можно, для чего всё это он придумал и сделал, но, это я о себе. Если я и догадаюсь, то догадка моя наверняка будет глупой и неправильной, потому что человек я необразованный, университориев не заканчивавший.
Знаете, как народ картошку приучили лопать? Её охранять начали! А народ, народ он всегда народ, он её разумеется воровать принялся. Ничего не поделаешь, жизнь наша так устроена: если охраняют, значит что–то хорошее, а если хорошее, то в хозяйстве позарез как нужное. Значит стырить надо, других вариантов не существует.
Хоть и охраняли картошку ту специально, ну чтобы народ ей заинтересовался и воровать начал, всё равно, кого–то, во время набега на огород поймали, а потом наверное, тут же, чего резину–то тянуть, спустили штаны и отхлестали по антипереду от души, да так, чтобы все знали, пострадал человек и чтобы знали за что пострадал. Ведь если будут знать, кто и за что, обязательно картошку воровать попрутся, причём, в ещё большем количестве.
Поэтому когда лопаете её в жареном, варёном виде или в виде пюре да с огурчиком и под стопарик, не забывайте, что кто–то из предков ваших задницы и спины не пожалел и всё ради того, чтобы вы, мерзавцы, жили хорошо, по–людски, по–правильному. Так что, если картошечку стопарик сопровождает, выпейте за неизвестного предка, он того заслуживает.
Но сдаётся мне, что предки насчёт картошки не сами всё это придумали. Иван–то жил, когда о картошке этой никто и слыхом не слыхивал. И премудрость свою он тоже тогда придумал. Вот и получается, что предки наши сами ничего нового придумать не смогли, вот Ивановой премудростью и воспользовались. Хорошо, что хоть до этого додумались, а то, к бабке не ходи, ерунду какую–нибудь учудили, и остались бы мы с вами без картошки.
***
Новость была до того жутко секретной, что рассказавший у жаждавшего её услышать, это женщина была, на рынке торговала, круг колбасы выхарил. Он ей прямо так и сказал:
– Всё равно ты через пять минут всем расскажешь. А сыщики князевы, они быстро определят, кто тайну князеву разболтал. Схватят меня и в тёмную посадят. Так что, раз уж всё равно пропадать и сидеть в застенке света белого не видя, так хоть не на пустой желудок. Поэтому давай колбасу, тогда расскажу. Сама знаешь, как там кормят.
Торговка не знала, как кормят в тёмной, но колбасу отдала. А может быть всё–таки представление имела, или в знак солидарности, потому как сама клиент тёмной этой, потенциальный.
Больше всего на свете, даже колбасы не жалко, ей тайну княжескую услышать хотелось. Мало того, ей хотелось первой её услышать. А как же!
Доподлинно известно, хочешь чтобы, неважно что, целым и невредимым осталось, положи на самом видном месте. А какое у нас самое видное место? Разумеется городской базар, он же рынок! А кто самый лучший на свете хранитель чужих тайн и секретов, начиная от государственных и заканчивая соседскими? Разумеется тот, кто на этом рынке продаёт что–то, работа у него такая.
– Ты ж меня не первый день знаешь. – это тётка та, что колбасой торговала. – Я ж такая, что любая могила позавидует. На, бери колбасу. Ну, что там?!
Тайна и впрямь оказалась жутко государственной и секретной. Со слов мужика выходило, что нашлась Людмила, дочка княжеская. Это князь думал, никто не знает, что Людмила его, как пошла хороводы водить, так и пропала. На самом деле об этом знали все, даже собаки бездомные. И все пропажу её обсуждали, и версии всякие разные высказывали. Но, оно и понятно, время не может стоять на месте, а если так, то и новости одна сменяет другую – обмен происходит, старого на новое. Так и с пропажей Людмилы получилось, поговорили, и забывать уже стали.
Но не тут–то было! Иван, он не дурак какой–нибудь там, он Премудрый! Плевать ему было на Людмилу! Не до конца конечно, сейчас плевать. Сейчас у него были дела поважнее – внимание к посольству привлечь, вот он и начал привлекать.
***
Милые женщины? уж простите меня, в очередной раз простите, опять о вас. Да и не виноват я, если немного подумать. Ведь жизнь наша, она какая? Куда ни глянь, всюду глаза в женщину упираются! Поэтому и пример такой, жизненный. Я же из жизни всё это беру, ничего не придумываю и уж тем более не вру.
Так вот, если? например, женщина распахнёт халат, весь и сразу, то не интересно. А если, как бы случайно, пола халата задралась, мужик обязательно на это внимание обратит и, будьте уверены, не забудет и при первом же удобном случае распахнёт эту полу дальше.
Так же и с премудростью, Иваном придуманной. Уж неизвестно, зачем ему всё это понадобилось, но для того, чтобы внимание на посольство обратили, запустил Иван в народ слух до ужаса правдоподобный и не менее ожидаемый.
Вот мужик тот и рассказал торговке, мол, нашлась Людмила, но возвращаться домой почему–то не хочет. Поэтому князь приказал Ивану Премудрому, потому что вернее и надёжнее человека у него нету, тайком поехать, изловить Людмилу, и князю предоставить. Сделать это надо в строжайшей тайне, потому что если всем рассказать, то обязательно найдётся сволочь, которая мало того, что сволочь, так ещё и болтливая. Сволочь эта, обязательно ляпнет где не надо и тогда планы князевы коту под хвост, потому что Людмила узнает и спрячется где–нибудь, ищи её потом. Завтра, рано утречком, Иван, а с ним люди, числом малые, но доверием большие, так, чтобы никто не заметил, поедут Людмилу забирать и домой возвращать. Вот это он всё торговке той и рассказал.
Торговка, само собой, поклялась, что сначала помрёт, а потом уже тайну княжескую расскажет, на том и расстались. Да, время выезда
