Аспид

были расценены как оправдание терроризма. С работы женщину
уволили, её карточку заблокировали. Семья от неё отвернулась, оставив Наталию
без денег, с больной дочерью на руках. Муж ушёл ещё когда она была беременной и
никакого участия в судьбе дочери не принимал. И если бы не помощь добрых людей,
Наталия с дочерью умерли бы от голода. Полмесяца назад по её делу был суд. И
судья Максим Глазов приговорил её к штрафу в триста пятьдесят тысяч рублей. Сумма,
которую Наталия в глаза не видела.

Максим Глазов… Макс… Оштрафовал на неподъёмную сумму
мать-одиночку с больным ребёнком! Да ещё и за такие безобидные слова! Быть
такого не может! Эти журналюги явно что-то напутали! Нет, с этой Кошкиной
определённо что-то нечисто. Если Макс вёл это дело, она сегодня же ночью найдёт
у него в ноутбуке адрес этой дамы и навестит её.

 

Навестить Кошкину оказалось делом нетрудным. На следующий
день во дворе дома, где жила Кошкина, Даша заметила, как молодая женщина
(точь-в-точь дама с газетного снимка) пытается затащить на пандус инвалидную
коляску с девочкой лет десяти.

- Давайте, я Вам помогу.

- Спасибо Вам! – улыбнулась Даше Кошкина.

- Давайте, до квартиры провожу. А то Вам, наверное, тяжело
одной.

- Ой, спасибо! Справляюсь как-то, но после занесения в чёрный
список со мной мало кто вообще разговаривает.

- В чёрный список? И что Вы такого плохого сделали?

- Ничего. Просто пожелала покоя душе одного подростка.

Так, разговаривая и продвигая коляску к лифту, обе женщины
добрались до квартиры на четвёртом этаже. Сонечка, с которой Даша уже успела
познакомиться, оказалась очень милым ребёнком.

- Так Вы и есть Наталия Кошкина? – спросила Даша.

- Да, это я.

- Я, собственно, к Вам. Хочу взять интервью. Я собираюсь
написать статью про судью Глазова. Поскольку Вам приходилось иметь с ним дело,
может, Вам есть что сказать?

- А, так Вы по этому поводу? Так я скажу. Это совершенно
подлый, беспринципный и бесчеловечный тип! Он меня оштрафовал на триста
пятьдесят тысяч по политическому заказу. Потому что в моём деле не было состава
преступления. Всем было совершенно ясно, что я никоим образом не оправдывала
терроризм и к насилию не призывала. Но он всё равно вынес обвинительный
приговор – потому что сверху ему так сказали. Вот глава Чеченской Республики
такое говорит по телевидению – его не трогают. А со слабой женщиной
расправиться – так пожалуйста! Никого не колышет, как мы с Сонечкой жить будем,
и где деньги возьмём, чтобы оплатить этот треклятый штраф.

Они сидели на диване в комнате, обстановка которой, Даша
обратила внимание, была довольно бедной. Да и сама хозяйка одета была ясно не
от кутюр. Джинсы были поношенными, свитер в некоторых местах протёрся. И купить
обновки в таком положении было нереально.

- Я слышала, живёте вы небогато, и таких денег у вас нет?

- Небогато – мягко сказано. Если бы не помощь добрых людей,
жить было бы не на что. Вот на неделе захожу в супермаркет, и половину
продуктов, которые набрала, пришлось оставить на кассе. Реально не хватало
денег. А люди в очереди смотрят и радуются. После суда я вообще думала
утопиться.

- То есть, всерьёз вот так взять и утопиться?

- Именно так. Потому что понимала, что штраф выплатить
нереально. А пока его не выплачу, эти «эшники», полицаи эти нам с Сонькой жизни
не дадут. Я реально не видела другого выхода.

- А как же ребёнок?

- Её я тоже думала утопить. Пошли гулять к речке. Думала
разогнаться и с обрыва… Но в последний момент испугалась.

- И в этот момент Вы прокляли судью Глазова? – Даше вдруг
вспомнилось, что проклятие было произнесено у воды.

- А как Вы думаете? Этот урод чуть не довёл меня до
самоубийства!

- Да, грустная история!

Теперь Даша могла с чистой совестью распрощаться с Кошкиной.
Вещь её – расчёска, которую она прихватила как только зашла в квартиру – была
при неё, так что можно было идти к Юлиане, чтобы сняла с Макса проклятие. Но в
этот день она уже не успевала, поэтому возвратилась домой.

Всю дорогу девушку не оставляло гнетущее впечатление. То ли
Кошкина специально врёт, преувеличивая своё бедственное положение, чтобы
разжалобить мнимую журналистку, да ещё и ребёнком-инвалидом прикрывается, то
ли… То ли она, Даша, совсем не знает своего любимого? Всегда в её понимании
Макс был пусть и строгим, но справедливым. А тут…

Сегодня она ждала Макса с работы с особенным нетерпением.
Девушке очень хотелось прояснить всё в разговоре с любимым. И вот, наконец, он
появился, они поужинали, потом, когда уже собирались включить телевизор, Даша
сказала:

- Слушай, Макс, я тут в газете прочитала про дело Кошкиной.
Оказывается, оно такое громкое. И что эта Кошкина вроде не такой монстр, каким
её выставляют.

- Ой, Дашка, да какой это монстр? Обыкновенная простушка!
Надо было полиции и спецслужбам звёздочки получить: типа экстремистку опасную
поймали, вот и раздули это дело! Типа показать, как они с терроризмом борются.
Вот реально смешно было всерьёз рассматривать это дело в суде!

- И тем не менее, ты вынес обвинительный приговор? – Даша
отказывалась верить своим ушам.

- Ну, а что мне оставалось делать? Если тут задействовано
ФСБ, только обвинительный и можно было вынести. Только дурак этого не понимает!

- А штрафовать на неподъёмную сумму безработную мать-одиночку
с больным ребёнком на руках – это тоже вынужденная мера? Им же реально жить не
на что!

- Думать надо было, когда болтала что не попадя. У нас не
демократия, чтобы распускать язык направо и налево. Было бы у нас правосудие,
работали бы законы, я бы, конечно, оправдал её. А так… Почему я должен
рисковать своей карьерой ради бабёнки, у которой не хватает ума держать своё
мнение при себе?

- Но я так поняла, она ничего противозаконного не сказала.

- Она, может, и не сказала, а ФСБ думает иначе. А с ними
лучше не ссориться. Другой бы на моём месте вообще посадил её в тюрьму.

- А как же закон, справедливость?

- Нет, ну, ты, Дашка, даёшь! Начиталась каких-то рыцарских
романов! Где ты у нас видела закон и справедливость? Каждый крутится, как
может. Как говорится: с волками жить – по-волчьи выть. Ладно, Даш, давай спать,
а то я устал сегодня.

Оказавшись с Максом в постели, Даша тщетно пыталась понять,
что случилось вдруг с её любимым? Неужели этот циничный и беспринципный человек
- тот самый Макс, которого она полюбила, которого считала человеком чести?

Когда Макс обнял Дашу, девушке впервые в жизни захотелось от
него отодвинуться. Кое-как объяснив ему, что сегодня у неё болит голова,
поэтому близость придётся отложить на другой раз, девушка повернулась на бок и
попыталась заснуть. Разочарованный её отказом, Макс тоже повернулся на бок и
вскоре заснул. Даша тихонько встала и вышла в зал. Там, постелив на диване
плед, она долго лежала, раздумывая о том, что произошло.

«Что же получается? Мне стало противно с ним спать?».

 

Утром Даша по обыкновению встала пораньше, чтобы приготовить
завтрак. Макс, проснувшийся позже, похоже, не заметил её ночного отсутствия в
постели, чему Даша была искренне рада. Ей ужасно не хотелось, чтобы начались
ненужные расспросы: как да почему? Когда он, позавтракав, поцеловал её и убежал
на работу, она поймала себя на мысли, что всё утро ждала момента, когда он
уйдёт.

«Хочу ли я вообще с ним быть?» - думала девушка, когда
утренний автобус, то и дело застревая в пробках, вёз её к Юлиане.

Она вспоминала, как мать советовала её старшей сестре, когда
та рыдала на её плече из-за измены мужа, спрашивая, оставаться с ним или
разводиться? «Если сможешь простить – оставайся и попытайтесь начать всё
сначала. Если нет – разводись».

А сможет ли она, Даша, смириться с тем, что Макс на самом
деле не такой, каким она его представляла? Мама всегда говорила: идеальных
людей не бывает. Каждый может оступиться, совершить ошибку. Вот тот же муж
сестры. Да, но он после измены каялся, просил прощения, чуть ли не на коленях
ползал. А Макс? Несправедливо оштрафовал бедную женщину и при этом ведёт себя
так, как будто всё нормально, так и надо. Что с ним случилось? Оступился? Или
сделал подлость нормой жизни?

Пока она раздумывала, автобус доехал до нужной остановки. А
вот и нужный подвальчик…

- Вот я принесла вещь той, которая прокляла Макса. Её зовут
Наталия. Макс действительно поступил с ней несправедливо.

С этими словами она положила перед Юлианой расчёску.

- Да, это её хозяйка прокляла твоего мужчину. И теперь я могу
снять проклятие.

Даша безучастно наблюдала, как ясновидящая писала на клочке
бумаги имя Наталии, как сожгла её от пламени свечи, как потом водила этой самой
свечой над её расчёской, приговаривая при этом заклинание, слов которого
девушка не запомнила. Затем вернула расчёску Даши.

- Чтобы завершить ритуал, вещь нужно вернуть ворожившей.

- И тогда аспид не заберёт Макса?

- Тогда не заберёт. Но Наталия получит откат.

- Какой ещё откат? Взятку что ли?

- Откат – это обратный удар. Другими словами, проклятие
обернётся для неё неприятностями.

- А можно как-нибудь, чтобы она не пострадала? Всё-таки ей и
так от жизни досталось, да и Макс её реально обидел.

- Можно. Твой мужчина оштрафовал эту женщину на значительную
сумму. Если он добровольно отдаст эту сумму ей, проклятие потеряет свою силу, и
он будет спасён. Только надо спешить. Полнолуние уже послезавтра…

- А если не сделает, и вещь Наталии не вернуть, а, скажем,
выбросить в воду?

- Тогда ритуал будет не завершённым, и проклятие останется в
силе.

- Спасибо Вам, Юлиана! Я тогда пойду.

 

Когда Макс вернулся домой, то застал Дашу за сбором вещей.

- Даш, а что случилось? Ты куда?

- Я ухожу. Не хочу больше с тобой жить.

Девушка и сама поразилась, как спокойно звучали из её уст
слова, которых прежде она даже в страшном сне не смогла бы сказать Максу. Тому
Максу, которого любила. С которым этот чужой человек, что стоял сейчас перед
ней, не имел ничего общего.

- Послушай, я не понял, какая муха тебя укусила? Объясни мне,
наконец, что происходит?

- А то, что я не могу жить с таким жестоким, беспринципным и
непорядочным человеком. Я в детстве очень любила фильм про Зорро. Всегда
восхищалась тем, как он защищал бедных и обездоленных. И от души презирала
губернатора Монтеро, который у них последнее отнимал. А ты такой же, как этот
самый Монтеро. Кстати, ты в курсе, что та женщина, которую ты ограбил, тебя
прокляла? Послезавтра придёт аспид и заберёт тебя. Если хочешь спастись, отдай
Кошкиной эти триста пятьдесят тысяч. Тогда жив останешься.

- Да что ты несёшь? Совсем, что ли?

- Так сказала ясновидящая. Я пошла к ней, когда мне стали
сниться кошмары…

Слово за слово – она без утайки рассказала всё Максу. Вернее,
почти всё. О том, что у неё вещь той самой Кошкиной, которую можно ей вернуть,
она умолчала.

- Не, Даша, мало того, что ты идеалистка, ты ещё и дура
суеверная! Ну, какой аспид, какое проклятие? Всё это сказки шарлатанки! С какой
бани я ей вообще должен давать деньги? Не умеет держать язык за зубами – пусть теперь
сама как-то выкручивается.

- Поступай как знаешь! А я пошла. Счастливо! Ключ на столе…

Сумка-тележка катилась по асфальту в такт Дашиным шагам. Через
сквер метро было ближе, и девушка решила