Да уж! Как было пережить выдворение в младшую группу? Это была такая несправедливость, что я после обеда и коллективного похода в туалет – ужасные дырки в деревянном полу! – сбежала ото всех, снова нырнув в знакомую дверь старшей группы! Воспитательница меня сразу увидела и велела мне идти к своим. Мы с сестрой вышли в коридор. Нянечка колхозного вида принялась меня там же воспитывать. Я стояла и тихо плакала, зачем в группу, я хочу с Леной! И мальчик, как мне понравился тот мальчик! Я его теперь не увижу. Лена ещё стояла со мной, хотя её уже позвала воспитательница, когда няня велела мне умыться. Стоял простой рукомойник, со штырьком, в который она наливала воду из большого ведра с надписью масляной краской. Я умываюсь, поддевая штырёк умывальника, а сестра и говорит мне:
– Не реви, сейчас будет сончас.
– Как это? – у меня уже интерес к новому слову, и дальше плакать не хочется.
– Спать будем! После обеда – всегда сончас.
В моём понятии перед сном обязательно надо вымыть ноги, и я уже вполне радостно спрашиваю:
– А когда мы будем лапы мыть?
– Не лапы, а ноги, - говорит няня, - а ты в носочках, значит, не надо их мыть.
Я уже совсем успокаиваюсь, только судорожно вздыхаю.
Тогда няня добавляет с безразличным видом:
– А если будешь плакать, мы тебя поставим в раковину и будем тебе ножки холодной водой поливать.
– О! Закаляться? – я очень рада такому предложению няни!
– Нет! Не закаляться, - её несколько смущает моя радость.
– А зачем?
– Чтобы ты простудилась, заболела и не ходила в садик.
Вот так всё просто. Мы с сестрой разошлись по своим группам, в которых продолжалась своя жизнь.
Лена первой покинула место действия. Старшая группа скорее приготовилась ко сну, так как дети помогали воспитательнице и няне – они сами стелили постели, и тут её снова окликнула воспитательница, приоткрыв дверь в коридор. А меня забрала моя – в младшую группу, на ходу по-доброму утешая, но я уже и сама успокоилась, обдумывая сказанное няней: «Если будешь плакать – заставим заболеть».
