без всякого смеху сказал Аруня. Закон нужно прознать, потом на себе постигнуть, а дальше к нему приладиться, чтоб ничего в тебе супротив природы не возмущалось.
Завтра пойдёшь к гномам на услужение. В том для тебя немалая польза будет, к тому же должок за тобой числится.
Вспомнил Сенька, как гномы над ним хикали, и взбеспокоился.
- Не хочу я к тем насмешникам шоркаться, да и какая польза в том для ученья будет ихни насыпи цементировать?
- Насыпи делать - то их задача - заспокоил его Синегорович. К такой работе ты не слишком уж приспособлен. Найдётся у них под тебя дело. А сущности они чистые. Не гляди, что иначе тебе в раз первой чудилось. Это ты из своей вредности гномов не скумекал, а как с пониманием к ним относиться станешь, они такой же возврат и тебе отплатят. На то и есть эмоций коловращение. Кажная думь в обратку тебе денется – хорошая и плохая - всё одно по башке хряпнет.
Утром гномы сами пришли за Сенькой и сразу задание перед ним поставили.
- За десяток километража есть деревни Буряк и Калиновка. Меж ними река Маша проистекает. Сто лет те деревни меж собой бьются, и не может война искончиться потому, как соседи рекуподразделяют. Кажный присвоить её себе хочет. Оттого Маша вся от кровей красная. И вода у ней кровью пахнет.
- А откуда ж у них столько солдат взялось, раз целый век насмерть колошматятся? - взлюбопытился Сенька.
- В том и дело, что их два осталось, а победить друг - дружку не можут.
- А вам оттого какое дело? Ваша работа камни да горы строить.
- Один рукав Маши за Синей горой течёт. Если военство поганое не окончится, то всем нам от той заразы капут будет. Злобья от них столько по воздуху сеется, что ужо звери лесные грызться друг с другом начали,- сказали гномы и поёжились неприятно.
- И на что ваш ужастик личности моей сдался? - проехидничал Сенька Джон, неприятность подозревая.
- Ты человек, - отозвались гномы, - и всё человечье тебе понятно. Загрубели души воимщиков, глаза пеленой задвинулись - духов лесных и нас, гномов, видеть уже не умеют. Сходи ты к ним и опробуй уразумить непотребства свои бросить. Пусть цветут их деревни добром и красотами прежними.
- Да вы что? - всполошился Сенька, - если то целый век гномятине не под силу, могу ли я - людина-обыкновенщик ту завихрень выпутать? Тем боле, я раньше и сам развендчик был.
- Вот то и оно - подскочили гномы, - ярость ихняя тебе распонятна и сердце что-нибудь да подшепчет.
Делать нечего, пошёл Сенька-Джон в замок белокаменный, где у него резиденция спальная измещалась, и стал в дорогу збираться.
Арун вещами его полезными обзаботил:
- Вот тебе, Сенька, куль с грибами сушёными. Как встребнется помощь бескомпромиссная - съешь - и прибудет к тебе дух удружливый. Вот словарь волшебный энциклопедный – кажный вопрос в нём ответами отражается. А вот и слово моё путеводное: иди и во всём по велению сердца действуй.
И отправился Сенька-Джон по лесным пешкострадам топать. Идёт-бредёт, а навстречу ему избушка на птичьих лапах шествует. Встал Сенька, будто в Мать Сыру землю вкопанный, и она рядом остановилась. Присел на муравку, открыл словарь ветхомудрый, да на букву «и» сообщень выучил: «Избушка на курьих ногах - то жилище Ягини. Она же Буря-Яга, Ясуня Святогоровна, Ася Звездинка, Золотая Матерь Дива Дыевна, Домна и богиня Сида - в разных перерождениях. Некогда в пышной младости была она девой красавицей - царевной-лебедь Азовушкой. Имелся у ней супруг возлюбленный - бог великомудрый Велес. А как отправили чёрные боги Вий да Дый мужона в царство посмертное - скурвилась с горя, и прозвали её Бурей-Ягою Золотой Ногою за вредность, в страданиях приобретённую.
Зажалел Сенька Ягиню и решил хорошь для неё сделать. Вскочился в избу, а там грязынь-паутинь воняется. Обмёл полы, пыль вытер, затопил печь, и обед сделал из запасов в той избе найденных. Картошки фри сжарил, чисбургеры творожные сляпал, а в конец пепси-колы накипяточил. Тут стемнело синее небо и дубравы переклонились. В огненной ступе Яга влетела и, принюхавшись завопила:
- Кто здесь духом человеческим воздух испортил?
- Прошу к столу, бабушка, меню макдональдсовое отведать - завежливелся Сенька.
- Ишь ты, обдивилась Ягиня. Кто ты таков будешь и зачем пыль вековую за порог выбросил?
- Я Сенька-Джон из Вашингтон-града, ученик Аруна Синегорыча. Иду речку Машу спасать, гномами посланный. А тебе схотелось приятность доставить, небось, устала с дороги, Ягушка?
- Да ну тебя! Коль невкусным обед покажется, я тебя заместо него съем, а пондравится, опосля и поговорим. Испугался Джон, а вдруг Ягиня картошку фри не любит? Но упомнил наставы Синегорыча, что все во вращении обратно бахнется, и стал хорошие мысли думать. Нажевалась Яга стряпни Сенькиной, запила пепси-колой, отрыгнула кислятным привкусом и сказала: «Не буду тебя сегодня есть. Разжижил ты сердце старушечье, помогу тебе, так и быть. Речку Машу твою любовь выспасет. Любовь, она всякой бурдни превыше. За двенадцать отсель вёрст особняк средь поляны высится. В нём бывут две сиротки-красавицы и тоскуют по душам сродственным. Пошкреби ты к ним, да скажи, как есть. Эти воины неуёмные женихами для них по звёздам передназначены. Как завидятся, сразу же и вамурятся с первовзглядья. Тут и придёт конец враждухе смертоопасной.»
Услышал то Сенька-Джон и вон из избушки шмыгнулся.
-А ну постой! - вскричала Ягиня - рецепт то обеда оставь, я с роду такой экзотии не кушала.
Сказал Сенька рецепт, да только его и видели. Пришёл к поляне, где стоял особняк девический, и аккуратно в ворота стукнул. Открыли ему близняшки с причёсками кучерявыми, всякому человеку радые. Согрели гостя чайком брусничным, ан за ним идти не сподобились: «Не пойдём с тобой, странник Сенька-Джон, вдруг женихи нам твои не пондравятся, а то ещё с горячки головы поотрубят. Ложись спать, назавтра куда тебе надо двинешь, а мы дома себе останемся. Лежит Сенька на кровати дубовой, на перине пуховой и думает, как незадачество разрешить. И тут про грибы волховницкие вспомнил. Прожевал горстку и стал невесть чего ждать. Заблестела тут комната светом неоновым и пришёл к нему Микки Маус. Сенька аж передрог с непривычки. Ностальгия проклятая сердце его узанозила, ведь с дитинства мыша того в телевизоре видел и портреты его на шкапчик клеил.
«Домой вернуться - расплюнутая проблема! - услышал его мысления Микки - проси у Аруни учёбу продолжить в Мексике. А девкам твоим несговорчивым я во сне женихажичей покажу, они поперёд тебя в дорогу бежать станут!».
И стёрся из глаз Микки снотворное чудо делать. Наутро сестрицы Сеньку в дорожных одеждах ждали. Нагрузили его чемоданами с барахлятиной и, как сказал Микки, поперёд него вырвались. Шли они лесами мохатыми, долами волохатыми, и явились на место бранное. Завидели драчуны-военники близняшек, звёздами им назначенных, да и разомлели. Вамурились по самые пятки, и враз про вражду многовременную забыли. Съеденились души влюблённых на небесах, а на земле всё одразу и переладилось. Речулька Маша сразу очистилась, аж по берегу ландыш заколосился. А младожёны стали себе жить-поживать, детей делать, да в гости друг к другу хаживать. Расцвели, раскраснились Буряк и Калиновка, ещё закраше, чем в старине сделались. А Сенька-Джон к синегорью себе вернулся. Встретили гномы его с ликованием, и давай хохотыкая балагурить:
- Благо тебе и слава, Сенька-Джон, ученик аруновый. Справился ты с заданием, победил ненавищество человечье междуполой любовью.
- А где награда, которой вы опосля победы грозились? - взъехидствовал Сенька. - А наградой тебе опыт, в борьбе той достигнутый, будет. Не пропадёшь ты с таким богатством. Кто злопли добром одолеть скумекал, навсегда природный закон прочувствовал. А раз жить по закону тому станет, не страшны ему никакие штуки.
До верхотуры гномы его забесплатно подняли. Встретил Сеньку Арун Синегорович и созвал в магический кабинет.
- Хороший ты аттестат в моём колендже за первый семестр сделал, а станешь ли во второй ходить - за тобой выбор. У кажной твари своёйное призначение и мешать тому - грех тяжкий. Настало тебе сердце выслушать, и по той трассе отправиться, что оно тебе скажет.
- Я домой хочу - взвякнул Сенька-Джон, благодарствую за науку и за питание, но скучается по Америке. В Мексике индейцы, такие как ты есть, Дон-Хуанами их у нас кличут. Я учёбу от них продолжу.
Ну и лад - присогласился Синегорович. Я про тебя по астральной почте в Мексику отпишу. Закон Прави для всякой страны единый.
Приехал домой Сенька. Родичи его, как с того света, встретили, ведь в газетах его без вести погибшим знали. В Пентагон он ходить не стал, хай себе умершим в списках числиться. Ведь и вправду развендчик John Import помер, а заместо него явился в душе его Сенька - писатель и религиевед. В Мексике Джон ученье своё закончил, а как на каникулы домой ехал, с красулей Трэйси перезнакомился. То любовь была с первовзглядья. И стали они жизнь проживать и в Руссею по отпускам наведываться.
