Глава 6

расчетливые убийцы и шпионки, но таковых было не так уж и много.
И все же мандалорец был ей благодарен за терпение его откровенной грубости, на которую она отвечала беззаботным весельем и лаской и привносила в обыденную жизнь элемент какого-то безумного веселого праздника. Однако он понимал, что затягивать общение не стоит, и тому есть свои причины. Он дотянулся до скамьи, где лежали его вещи, в частности, ремень с подсумками, залез в один из них рукой и выгреб оттуда всю наличность в десять кридитов, после он отдал их женщине за работу.
- Возьми и оставь меня.
Она растерянно посмотрела на кредиты в своей руке, потом озадаченно взглянула на Мандо.
- Но...но это слишком много!
- Уходи...
- Тебе со мной скучно, милашка? Я плохо тебя развлекла? - спросила она его и на ее лице опять появилась жалостливая гримаска.
- Нет, - терпеливо ответил Мандо. - Я устал. Прошу, оставь меня.
Тви'Ланна взяла его руку и пересыпала в нее кредиты из своей.
- Мне их некуда положить. И все равно, хозяин отберет их.
- Хозяин? Кантины?
- Нет, дорогусик. У хозяина кантины с моим хозяином договор, - улыбнулась она.
Мандо кое о чем догадался и теперь желал проверить верность своей догадки:
- Те две девушки в кантине...
- Мои сестры, - ответила женщина.
- Они несовершеннолетние?
Тви'Ланна стала серьезной:
- Им восемнадцать.
- Манд'Крей был с ними?
- Нет...он понимает. Ему жаль их. Он для них скорее как брат. Но он ничего не может сделать.
Она вздохнула и обняла его за плечи рукой, положив ему на плечо свою голову.
- Если бы у меня не отбирали чаевые, я бы уже давно выкупила свою свободу и свободу своих сестер.
- Вы рабыни? - серьезно поинтересовался Мандо.
- Да. Мы бесправны. Хозяин делает с нами, что захочет. Захочет - продаст, захочет –уволит за грань… Недавно грозился продать нас троих  какому-то важному имперцу. Моффу... Моффу...
- Гидеону?!
- Ему. Говорят, он жесток настолько, что за любую мельчайшую провинность убивает.
- Истинная правда, - с явным раздражением подтвердил Мандо. - Этот мерзавец ни перед чем не остановится. Законченный подлец и негодяй, как и все в его Империи.
- Я не хочу, - прошептала тви'лекка со страхом в голосе.
Сквозь стекло визора он увидел ее округлившиеся испуганные глаза.
- Как ты попала в кантину? - перестав злиться на имперцев, заботливо спросил он.
- Я была юной девушкой, а мои сестры маленькими девочками, когда образовался антиимперский повстанческий отряд. Но всех перебили, а нас и еще пару мальчиков взяли в плен и сделали рабами. Сначала нас продали какому-то мутному типу. Он был пиратом, а после он продал нас троих одному имперскому военачальнику. Мы были служанками «подай- принеси». Потом нас купил наш хозяин. Я знаю этот дворец Джаббы. Раньше мы жили тут. Моих сестер заставили танцевать для Джаббы и местных негодяев, коих тут было полно, а я была намного старше. Я развлекала всякий сброд. Потом, когда Джаббы не стало, хозяин перевез нас в Мос-Эйсли. Девочки выросли и... Я этого не хотела, пыталась заступиться за них - пусть лучше танцуют, шьют или моют посуду, но хозяин не послушал, несколько раз побил меня и сделал так, как намеревался. Что ж. У нас троих нет выхода – мы бесправны. Я делаю свою работу и стараюсь делать ее хорошо, принося доход. Все равно ничего не изменится. А я не жалуюсь. Просто делаю, что могу. И будь, что будет.
- Понимаю, - в голосе мандалорца послышалось сочувствие. - У каждого свой бескар. Таков путь.
Конечно, он мог бы не доверять ей, памятуя об артистичности тви'леккской натуры, но деньги, которые она не взяла, неподдельный страх и непосредственность - этого было достаточно, чтобы не просто поверить, а понять, насколько ей больно и грустно.
Эта очень молодая и стойкая женщина снискала уважение у бывалого охотника за головами.
- Ты хочешь домой? - поинтересовался он.
- А кто не хочет? Только вот где этот дом? Есть ли он? Да я и улететь отсюда не могу...
- Биодатчик?
- Да...
"Придется подумать, как ей помочь, заодно и обломать кайф Гидеону", - подумал он.
- Ладно. Иди. Если мне  будет нужно, я найду тебя сам.
- Приходи, красавчик, - повеселела она. - Рада буду помочь.
Тви,Ланна встала, но прежде чем уйти, она наклонилась и обняла его, снова поцеловав стекло визора напротив губ Мандо.
- Увы, только так, - беззаботно сказала она и удалилась за дверь.

Оставшись один, он посидел еще немного на постели, потом поежился от ночной прохлады, проникающей через приоткрытое окно с улицы, ссыпал кредиты под подушку и натянул на тело балахон, не желая обижать целительниц. История Ланны была грустной. Развалясь на спине, Мандо решил, что о делах подумает как-нибудь завтра, а сейчас он был вполне удовлетворен и хотел спать. Однако веселое настроение тви'лекки передалось и ему. Дин редко позволял себе веселится, только если прятался куда-нибудь подальше от всех, так как его жизнь не очень-то располагала к веселью.
Он вспомнил ужимки Тви'Ланны и тихонько засмеялся. Вот же артистка! Внезапно в голову пришел хит сезона. «Песнь влюбленного негодяя» можно было услышать в кантине двадцать раз на дню, если не вылезать из-за стола. Впрочем, эта страстная песня романтического толка с позитивной мелодией игралась и пелась не только на Татуине, но и уличными музыкантами на Наварро, а так же, в других кантинах Внешнего Кольца.
- Красавчиком игривым и ветренным я был,
С красотками любыми романы заводил,
Их красотой бывал я застрелян наповал,
Но и своими ласками их тоже убивал…
Мандо попытался воспроизвести куплет, получилось сонно, хрипловато, неожиданно правильно, но весьма громко,  и это его позабавило. Через пару минут, отсмеявшись, он хорошенько укрылся покрывалом и заснул с улыбкой и хорошим настроением.

Пока Мандо обрабатывали и развлекали, Кара с малышом была препровождена в жилую комнату. Как ей объяснили, раньше там была кладовая, где хранились сломанные дроиды и запчасти от них, но с кончиной Джаббы дворец опустел и был раграблен, как некогда населяющими его преступными элементами всех мастей, так и джайвами несколько позже. Эти времена помнил только если Кид Манд'Крей из Татуинской Диаспоры мандалорцев, присоединившихся к пришельцам с Наварро, либо Боба Фетт. Теперь из небольшой кладовой соорудили простенькую, но уютную комнату с удобствами.
Мать-оружейница дала приказ Гарде присматривать за Карой Дьюн и Малышом и помогать чем-либо по мере возможностей. Сам Малыш и его одежка были невозможно вымазаны и выпачканы.
- Ну и грязнуля! - вздохнула Гарда и, попросив Кару немного подождать, удалилась на некоторое время. Вернулась она с моющим раствором, губкой, небольшой банной простыней  и  металлическим корытцем для детского купания. Кроме этого, она принесла детскую рубашку, в такие обычно мандалорки одевали своих младенцев. Рубашка была похожа на извазюканную старую, но напоминала одежку Мандо под броней.
- Кара, помоги мне его искупать, позвала девушка охотницу за головами.- Подержи его.
Она стала снимать с Малыша его кофточку, но тот воспротивился, чуть не укусив ее, и выскользнул из ее рук. Дьюн поймала его. Гарда с укором произнесла:
- Будешь капризничать, я все раскажу папе.
Услышав об отце, он примолк, опустил ушки, дал наконец себя раздеть и усадить в воду.
Купаться было приятно. Малыш повеселел и начал хлопать по воде тррехпалой ручкой.
- Не шали, -  сказала штурмовичка.
Он поглядел на нее веселыми глазами, улыбаясь, но рукой шлепать по воде перестал: еще свежи были воспоминания о строгости Мандо и запрете трогать кнопки. Две женщины хорошенько искупали Малыша, затем Гарда вытерла его насухо и одела. Теперь он чистенький сидел у Кары на коленях.
Штурмовичка была сыта, перехватив еще на Лезвии Бритвы бульона с мясом, чего нельзя было сказать о ребенке, который смотрел на нее несчастными глазами.
Гарда принесла ему чашку молока и немного отварного мелко порезанного мяса. Кара отказалась от ужина, но попросила воды и устало развалилась на топчане, скинув сапоги.
Малыш с охотцей поел и довольно щурясь, выхлебал молоко из чашки.
- Какой он маленький! - восхитилась Гарда. - Сколько ему?
- Мандо сказал, что пятьдесят. Но возможно, его вид имеет тотже жизненный срок, как и вуки. Если пересчитать, получиться где-то около пяти лет. Может, меньше.
- Он совсем не похож на вуки,- улыбнулась под шлемом Гарда, взяв его на руки.
Мальчик сначала замер, глядя на нее широко открытыми глазами, а потом как-то опечалился и шумно выдохнул.
- Он скучает по отцу, - пояснила наемница. - Мандо вечно оставляет его на кого-нибудь просто потому, что не сидит на месте. В его положении я бы запряталась куда-нибудь подальше, чтобы спокойно растить дитя.
Она криво усмехнулась:
- Из меня нянька никакая.
Она тут же подумала о свидании с Бобой: " Если дойдет до отношений, то они могут закончиться для меня весьма не радостно, и что я тогда буду делать?"
- Бедняжка, - пожалела мальчика Гарда. - Жаль,  Мандо не понимает, что Малышу нужна мама. Если бы он разрешил мне...
- Ага. Помечтай! – перебила его наемница. – Он одиночка и привык жить так, как привык. Знаешь, подруга, могу тебе сказать с точностью до сотых процента, что он никого не впускает в свою жизнь. Это не простой человек. Он закрыт. И дело даже не в броне и шлеме.
- Но ведь он заботится о мальчике и очень любит его.
- Ничего не было бы, если бы этот ребенок не напомнил ему его самого. Впрочем, Мандо человек с честью и совестью и сердце у него не камень, но и не тряпка. Он отличный верный друг.
Малыш тихонько сидел на руках у Гарды. Он был сыт и желал поспать, но не засыпалось, потому что Мандо рядом не было и кроватки с такой мягкой и уютной постелькой тоже.
- Кажется, он хочет спать, - догадалась Гарда, глядя на то, как мальчик трет ручками глаза.
- Похоже на то, - согласилась бывшая штурмовичка.
Кара подвинулась, и Гарда уложила его рядом с ней, накрыв шкурой банты. Противостоять сну он не смог, закрыл глаза и тихонечко засопел.
- Пожалуй, я тоже посплю. День у нас у всех тяжелый, зевнув сказала Кара. - Да и тебе надо поспать. Воевать со штурмовиками - дело не легкое.
Гарда согласилась и оставила их двоих, пригасив свет до приятного полумрака.  Долго спать наемнице не пришлось. Только она вошла в блаженное состояние сна, как Малыш проснулся, заворочался и сел.
- Папа! - позвал он, испугавшись.
- Мелкий! Ты спать когда-нибудь будешь?! - сонно проворчала пробудясь женщина. - Завтра его увидишь.
Но ребенок со сна, не разобравшись, принялся ныть и хныкать. Она села на топчане, еле разлепив веки:
- И как у Мандо хватает терпения на твои капризы?
Дьюн задумалась:" Этот мелкий безобразник не успокоится, пока не очутится рядом со свои отцом. Так что мне делать? Идти и искать мандалорца или..."
Она вспомнила, как обычно ее друг управлялся с хныкающей деточкой.
- Ну, хорошо. Иди ко мне.
Она взяла его на руки и обняла. Он еще хныкал, но все тише и тише, пока спокойно не засопел.
- Ты отлично устроился, а мне что делать?
Улегшись обратно, она прижала его к себе и невольно полюбовалась на спокойное лицо спящего мальчика. Неожиданно она улыбнулась, осторожно погладила его по маленькой ушастой голове и сказала вполголоса, будто самой себе:
- Кто сказал, что в матери я не гожусь?