Глава 3

Дин обыскал дом в поисках инфармационных кристаллов и ничего не нашел. Он остановился, задумался, потом забрал узел с деньгами и махнул подруге рукой.
- Идем!
Хан и Чуи уже ждали их.
- Ты ранена? - забеспокоился Соло.
- А...царапина, - отмахнулась женщина.
- Хан, информационных кристаллов нет. Куръер мёртв. Ты обыскал предателя?
- Да. Но при нем тоже ничего нет.
- Хочешь спрятать, прячь на виду.
Джаррин подошел к Кормо и приказал строго и коротко:
- Раздевайся.
Тот не посмел перечить, с испугом глядя на мандалорца. Пока Чуи и Хан держали его на прицеле, Мандо снял наручники с арестованного. Рон стащил с себя китель и спросил:
- Дальше раздеваться?
Дин мотнул отрицательно головой. Он вытащил короткий мандалорский нож и начал ощупывать китель с особой тщательностью. Что-то нашел в подкладке и сразу распорол ее. Кристаллы были там.
Чубакка сердито заворчал.
- Он спрашивает, как ты догадался, что этот негодник зашил все в одежду? - перевел Соло со шриивук.
- Однажды я охотился на наркокурьера, который зашил себе спайс в штаны. Парня пришлось привезти в нижнем белье, - миролюбиво пояснил Джаррин. - А я сначала подумал, что это у него задница такая.
Присутствующие рассмеялись. И даже Рон Кормо улыбнулся.
Дин вернул китель бывшему республиканцу и снова надел на него наручники. Предателя привязали к багажнику спидербайка Чуи. Пришла пора отправляться в обратный путь.
На обратном пути по протяженному следу гусеничного протектора Джаррин вычислил краулер погибших джайвов. Он попросил друзей подождать, а сам на спидере направился туда. Доехав до краулера, он постучал в железный бок машины. Джайва остановил транспорт и выскочил из него. Мандо кинул ему в руки тяжелый кошелек с деньгами, развернулся и поехал обратно. Водитель краулера удивленно смотрел мерцающими из-под капюшона глазами в след охотнику за головами, прижимая к себе туго набитый кошелек.
Они вернулись, когда оба солнца покинули зенит. Чуи и Хан отвели пленника на Тысячелетний Сокол и заточили его в бункер-трюм, в котором ранее, еще во времена Империи, Хан возил продовольствие по повстанческим сообществам. Выяснилось, что и на Мандалоре он успел побывать. Правда, там повстанцы были в основном из военных структур, но кушать хотелось в галактике всем, особенно тем, кого обобрал бессовестный Палпатин. Миссия у Хана и Чуи была секретной, сопряженной со многим трудностями и опасностями. Они не только развозили провиант, но еще и эвакуировали многих, кто пострадал.
Теперь же в этом трюме сидел предатель. Сбежать было не возможно, так как при своей относительно небольшой площади, трюм был давольно глубок, поэтому даже прыгающий человек не достал бы до створов. Кроме того, зацепиться там было не за что: кругом обшивка из гладких металлических листов.
Мандо предлагал поместить мерзавца в карбонит, но бывший контрабандист отказался от этой затеи, сказав, что у него слишком плохие воспоминания об этой ловушке Бобы Фетта. Джаррин настаивать не стал. Однако через каких-то полчаса Хан пришел к мандалорцу сам и признал, что тот прав: водить в туалет и кормить арестанта, замороженного в карбоните, не требовалось.  Мандо развел руками и предоставил одну из своих камер, от души заморозив в ней предателя и передав ее в руки Соло.

Оба солнца пекли нещадно. Дину хотелось забраться в душ, выпить литр воды, поесть и вздремнуть хотя бы часа полтора, чтобы быть в форме и подготовить себя еще к одному делу, которое он планировал провернуть ближе к вечеру.
Соло и Чуббака спорили, потому что капитан Тысячелетнего Сокола хотел немедленно доставить преступника на Корусант, а Чуи не видел в такой спешке особого смысла и желал покопаться в гипердвигателе корабля.
Взойдя по трапу на Лезвие Бритвы, Мандо отослал свою подругу в кабину и принес ей бактаспрей, чтобы Кара смогла обработать свою рану, а сам отправился в душевую кабину.
С тех пор как корабль стал его собственностью, Дин кое-что в нем перестроил для удобства пользования. Душевую кабину он расширил и из лишней площади сделал встроенный шкаф с прочным уплотнением, чтобы вода и ее пары не проникали внутрь. Теперь в душ можно было заходить даже в сапогах и броне, беспрепятственно все снимать уже там, пряча одежду во встроенный шкаф, и брать с его верхних полок все необходимое, чтобы быть чистым и свежим, а если требовалось, то и для медицинской обработки. Еще одно новшество, которое Джаррин внес в дизайн - двустворчатое зеркало в человеческий рост, занимающее угол душевой кабины. Сделано это было вовсе не для красоты, а чтобы после разного рода боев и стычек видеть то, что нужно обработать, если ранения располагались сзади.
Вот и сейчас он осмотрел себя, нет ли ран. Однако кроме ушибов, ссадин и свежих синяков с парой глубоких порезов не обнаружил.
"Шрам на шраме, - думал Дин разглядывая себя. - В бою об осторожности не думаешь, лишь просчитываешь тактику ведения боя. Скоро от меня настоящего ничего не останется. Надо быть осторожнее".
Далее он с удовольствием поплескался, смыв с себя все, и почувствовал себя лучше. Пустив мощную струю теплого воздуха и обсохнув, он принялся обрабатывать свои раны, благо баллоны с бактоспреем держал на верхней полке встроенного шкафа. Подождал пока бакта впитается, одел чистое и наконец, влез в бескаровую броню и шлем.
Когда он заглянул наверх, то увидел, что Кара Дьюн спит в кресле и даже слегка похрапывает. Она в этот день тоже устала и напеклась под татуинскими светилами. Мандо не стал ее будить, а снова отправился в подсобку к пищеблоку, где разогрел обед для нее и для себя. Момент выдался очень удобный и Джаррин снял шлем...
Списав миску бульона и запив водой, Дин остался доволен. Он опять спрятал голову под шлем и вышел из корабля, направившись в диспетческую к Пэлли.
Женщина сама вышла к Мандо и шикнула на него.
- Мальчик только заснул, - шопотом сообщила она.
- Отлично. Можешь посидеть с ним еще? Я попрошу Кару помочь тебе.
- О, да! Конечно, посижу. Такой милый послушный ребенок! А...ты куда-то собираешься?
- Да. Хочу нанести визит одному старому другу, - твердо ответил ей Мандо. - Буду к ночи.
- Не беспокойся. Я уж накормлю его и уложу спать, - улыбнулась Пэлли. - Как жаль, Мандо, что у него нет мамы. Тебе стоит приглядеть себе хорошую добрую женщину.
- Нянька у него уже была. Подарил штурмовикам.
Пэлли не успела удивиться, потому что в дверях сзади нее раздалось знакомое гуканье.
Она обернулась и всплеснула руками:
- Ну, вот! Мы его разбудили!
Мальчишка шустро нырнул под ее руки, когда она наклонилась, чтобы поймать его, и косолапя довольно резво побежал к Мандо.
- Па-а-а!!
Джарррин подхватил сына на руки.
- Ждал меня?
- У-у-у! - нежно произнес Малыш и ухватился маленькими ручками за наручь отца, потянувшись к кнопкам.
Дин аккуратно перехватил шаловливые ручонки и остановил его.
- Нет, - сказал он мягко. - Этого делать нельзя. Сделаю тебе такие же, но сначала подрасти.
- Бу-у! - Малыш посмотрел снизу вверх, на склоненный над ним шлем с прорезями,  и его ушки грустно опустились.
- Пойдем, - негромко сказал Дин и понес его на руках в корабль,  пригладив ласково его ушки. Ребенок тут же успокоился и прижался к бескару отца.
Кара разоспалась в кабине. Мандо не стал ее будить. Он посадил сына на выдвижную столешницу и предупредил, что бы тот никуда не лез. А чтобы как-то заинтересовать его дал огромный старый болт от корабельной опоры с навинченной на него такой же огромной гайкой. Он давно заметил, что Малыш любит что-нибудь откручивать или развинчивать, но не с плохим умыслом, а просто из любопытства.
Пока ребенок занимался постепенным скручиванием гайки с резьбы болта, Дин отлил из канистры в чашку молоко банты, подогрел его и протянул чашку Малышу, который сразу же бросил болт и потянулся за ней ручками.
Бантовое молоко. Запах был знаком Дину с детства. Когда-то матушка давала ему стакан молока банты утром, когда тот маленький и сонный нога за ногу выходил к столу, чтобы позавтракать с родителями. Как же давно это было!
Все понемногу стирается из памяти, но только не это.

Пока Малыш понемногу хлебал из чашки, хлюпая и щурясь от удовольствия, Мандо задумчиво прислонился к переборке корабля и провалился в воспоминания о своем детстве.
Он снова вспомнил тот злополучный день, когда боевой дроид В2 уничтожил его родителей и чуть не добрался до самого Мандо, но большой и сильный мандалорец неожиданно пришел на помощь и вынес маленького Дина Джаррина с поля боя с помощью реактивного ранца. Он принес трясущегося от ужаса мальчика в одну из комнат Убежища и положил на покрытый шкурами банты грубый топчан, сбитый из досок. Дина лихорадило. Он не вставал, то плакал, то засыпал, и во сне ему снился один и тот же кошмар. Его спаситель приходил и приносил еду и воду, пытаясь накормить маленького Джаррина, но тот ничего не хотел. Мандалорец сумел только заставить мальчишку выпить воды. Затем он уходил куда-то, а когда приходил, садился на топчан за спиной Дина и молчал, будто сочувствуя ему. Он молчал и, по-видимому, не знал, что ему делать со спасенным ребенком, отказывающимся от всего. Дину он был не понятен. Мальчик немного побаивался его.
Джаррин не знал, сколько он провел времени в этой комнате. Окон тут не было, поэтому нельзя было сказать, что там снаружи: день или ночь. Дин ничего не ел и не хотел есть. Ему хотелось умереть и если повезет, то оказаться там, за гранью с родителями.
Однажды, когда он лежал, свернувшись под шкурой банты и глядя в стену, он услышал, что в комнату вошли двое. Один из них был его спасителем, он узнал мандалорца по тяжелой поступи, а второй...вторая... женщина... Мандо не видел ее, но строгий голос сейчас узнал бы из миллиона голосов.
Мужчина молчал и слушал строгую речь своей спутницы:
- Ты должен любой ценой накормить его, иначе он ослабнет и умрет, а ты будешь отвечать перед кланом за найденыша. За ним будущее. Он должен жить. Ты нашел, защитил и позаботился о нем. Теперь ты его отец. Таков путь!
Затем женщина ушла, а мандалорец уселся опять за спиной Дина Джаррина. Мальчик слышал, как тот еле слышно вздохнул. Затем Мандо почувствовал, как мужчина осторожно погладил его широкой ладонью в перчатке по голове. Далее воин вышел и оставил мальчика одного. В носу защипало и Мандо уткнулся в шкуру банты и опять заплакал, растроганный этой неожиданной лаской незнакомого молчаливого человека в  шлеме и броне. Теперь мандалорец показался ему не таким уж и пугающим. Заснув в очередной раз, Дин увидел сон, в котором он взлетает вверх с помощью реактивного ранца. Сам...
Пробудившись через некоторое время, он почувствовал знакомый запах. Неужели не было ни войны, ни дроида В2, ни огромного мандалорца в броне? Значит, все это приснилось? Джаррин открыл глаза - ничего не изменилось: он был не дома, но запах теплого бантового молока он не перепутал бы ни с чем другим. Мальчик повернулся. На низеньком грубом деревянном столике стояла кружка молока банты, а рядом с ней лежала половина огромного хлебного ломтя грубого помола. Хлеб тоже был свежий и аппетитно пах. Мальчик сел, потянулся за кружкой и едва не упал. Мандо, впрочем, тогда его еще так не звали, выпил все до капли и съел все до крошки, а после снова лег. Ему стало