Суетливые мы, северяне, люди! На родных просторах одолеваемся извечными вопросами: «Кто виноват?», и «Что делать?» (к которым в новейшей истории возвращается архаичное: «Куда крестьянину податься?»). Европейцы много уж веков над другим голову ломают: «Быть, или не быть?». А пример надо брать с простых и добрых канарцев – их только одно и волнует…
В синем комбинезоне с названием исландской рыболовной компании приехали мы зимним (опять-таки) днем в один из ангаров Лас-Пальмаса – надо было загрузить детали и механизмы для ремонта. И пока высоченные исландские механики (что трудились на ремонте локоть о локоть и минута в минуту со всеми) разбирались с бумагами, один из местных работяг приблизился ко мне.
- Исландиа? – вежливо (они там вообще – вежливые люди) осведомился он.
- Исландиа, - участливо подтвердил я.
- Мучо фрио (очень холодно)? – спросил смуглый канарец, сдвинув при этом черные брови на переносице.
- Му-у-чо фрио, - покивал я.
Абориген знойного острова с песчаными пляжами сочувственно замолчал – о чем там было еще толковать…
А я тем временем подумал, что ввел отчасти бедолагу в заблуждение: компания-то исландская, да ведь я-то – русский. Так что решил внести ясность («Компания де Исландиа, перо сой рруссо»).
- Рруссиа? – понимающе, как старому знакомому ( да так оно и есть) закивал канарец. Помолчал несколько мгновений, но все же не смог удержаться от извечного, животрепещущего вопроса:
Рруссиа – мучо фрио?
Холодно, холодно… Нынче и вовсе – ледяно.
