перед ее лицом пакетом с двумя пойманными рыбинами, обеспокоенно поглядывая на Лизу.
– Какая гадость, да от них воняет! – поморщилась мать еще сильнее.
– Мама, мама, мамочка, — запричитала Лиза, вцепившись в спортивки матери, — купи мне новую обувь, пожалуйста!
– Что? Совсем сдурела? Вы где-то шатаетесь, а я вам обувь еще покупай?
– Мама, я больше не могу так, надо мной девочки смеются, издеваются, — Лиза умоляюще смотрела на мать. Но та и в голову не брала.
– Я тебе что говорила, нет у меня денег, нет!
– Мама, ну с зарплаты, пожалуйста, — красные заплаканные глаза Лизы вновь наполнились слезами.
– Нет, я сказала, жрать ты что будешь? Ходи в чем есть, — отрезала мать.
Лиза посмотрела на стол: есть же все равно нечего.
– Я… я.… Порву их, разрежу ножницами, — воскликнула девочка, вскочила на ноги и в одно движение стянула ненавистные оранжевые кеды. Она моментально выдвинула ящик кухонного стола и достала заржавевшие ножницы.
— Посмей только! Будешь босиком ходить, тварь! – бросила женщина злобно и, что-то прихватив из серванта, преспокойно вышла.
Лиза замерла. Руки опустились сами собой. Сашка подошел сзади к сестре и обнял ее своими длинными худыми руками:
– Сейчас я сварю уху. Там ее мужики на улице ждут, она уйдет сейчас, — Саша аккуратно забрал у сестры ножницы.
– За что она так с нами? – посмотрела на брата Лиза.
– Иди полежи, я тебе чай заварю, — Саша набирал воду в чайник. — Бабка хлеба дала, полбуханки, правда, старая скряга.
– Неужели наконец поедим? — слегка улыбнулась Лиза.
– Только матери про хлеб не говори, вдруг не ушла, — кивнул Сашка в сторону дверей, — а то унесет еще к собутыльникам…
3
На горушке стояла женщина в хлопковом платье до земли. Темно-зеленое в мелкий цветочек платье казалось невзрачным и старым. Голова была обмотана платком, который не позволял жестким темным волосам спускаться на лицо. Женщина стояла, опустив голову, переминалась с ноги на ногу и теребила в руках пакет, свернутый вчетверо. Руки ее были худыми, под кожей проступали синие жилы, хотя сама женщина была болезненно опухшей и смотрела себе под ноги, будто боясь поднять глаза. Ветер гонял клубы пыли по дороге, иногда подбирался к женщине и развевал подол ее платья-халата.
Наконец со стороны школы показались девочки. Женщина всплеснула руками, попыталась что-то сказать, но слова словно застряли, она так и осталась стоять, смиренно ожидая, когда девочки поднимутся в гору. Среди девочек была Лиза.
Лиза теперь жила у бабушки, которая относилась к девочке холодно, но терпимо, в доме с матерью оставаться не могла, прибегала домой, чтобы повидаться с братом. В выпускном классе Лиза наконец поняла, к чему стремится, чего хочет от жизни. Лиза много занималась, училась старательно, пряталась в учебниках, чтобы не видеть грязи вокруг себя. Она скоро поступит на медицинский, у нее получится! Еще немного – и она уедет, оставит все, что здесь у нее есть, сбежит от этой нищеты и убожества. Исчезнет все, от чего ей приходилось страдать: не будет ни голода, ни издевательств, ни этого жуткого запаха перегара, часто царящего в доме. Скоро новая жизнь!
Когда компания почти поравнялась с женщиной, та воскликнула:
– Лиза, Лизочка, ну как? Сдала?
– Мам, да. Я сдала на четверку, — спокойно и равнодушно проговорила девушка, сомкнув пухлые губы, словно больше не хотела ничего рассказывать.
– Я… я так рада, моя девочка, — на глаза женщины навернулись слезы, одна слезинка не удержалась и спустилась по морщинистой щеке. — Поздравляю, милая!
– Спасибо, — сдержанно и несколько холодно ответила Лиза.
– Прости меня, — мать виновато обняла Лизу, притянув ее за стройную талию к себе и неуклюже положила голову на грудь к девушке. Лиза была смущена, на щеках появился легкий румянец. Но Лиза отстранилась. Смущение матери, нависшее раскаяние не трогали ее, ей хотелось быть как можно дальше от женщины, которая окрасила жизнь теперь уже большой взрослой Лизы холодными красками безразличия.
– Мам, я пойду.
– Это тебе, — женщина неловко протянула сверток. — Там шоколад.
– Спасибо, мама, — с трудом сдерживая наворачивающиеся слезы, вымолвила девушка. Она не ожидала подарков от матери, но и остаться с ней не могла.
Лиза еще хотела добавить, что прощает маму, что хочет все исправить, что будет рядом, но не смогла. Слишком много обиды, горечи и детских слез скопилось внутри.
Лиза вспомнила, как приходилось оставаться у бабушки, только чтобы не видеть маму с заплывшими от алкоголя глазами. А как часто приходилось отправляться по деревне на поиски мамы! Неподаренные куклы, нерассказанные сказки, незаплетенные косы и эти оранжевые ботинки… Лиза молча отправилась дальше. Мать только успела провести сухой ладонью по ее руке. И осталась стоять на горушке и смотреть, как удаляются девочки.
