На нашей улице есть необычная лапшичная. “Дочь дракона”, — гласит вывеска. Она забралась на второй этаж двухэтажного здания, да так и осталась там, над велосипедной мастерской. Нужно подняться по металлической лестнице, но, если вы молоды, это будет не трудно. Зайдите обязательно. И Вы, возможно, удивитесь тому, что на кухне готовит женщина. Это Вэнь Ли, хозяйка. Симпатичная и рослая, она одним своим видом многих заставляла возвращаться снова и снова. Кстати, если будете вечером, после окончания рабочего дня, то в дальнем углу зала наверняка заметите парня в рабочей одежде...
Тут вспомнился один случай...
За столиком, самым дальним от кухни, склонившись над тарелкой, сидел парень. Донгэй его звали. Молодой рабочий, он недавно приехал в город. Как-то, по совету знающего человека он зашел сюда, и теперь каждый вечер проводил в лапшичной “Дочь дракона”. И не мудрено, ведь все знают — ничто так не расслабляет и не придает сил, как тарелка горячего ароматного ламена, а лучше две. Впрочем, его привлекало не только это. Правда, пока что на кухне хлопотал только Фанг — совсем юный мальчишка, иногда тут подрабатывающий.
Телевизор под потолком рассказывал новости. Люди только начинали собираться. Одним из завсегдатаев был Лян, местный старожил. Несмотря на почтенный возраст, он был статен, имел живой ум, не потускневший с годами. Он подошел к столику Донгэя, уселся напротив.
— Дедуля, не трудно ли тебе сюда подниматься? — спросил его парень.
— Как не увидишь меня здесь, знай — я помер, — ответил старик. С юмором и мудро, как всегда.
Фанг заметил Ляна, поздоровался и крикнул, что сделает как обычно.
— Я вижу, тебя все знают. Давно сюда ходишь? — спросил Донгэй.
— Десять лет как уже, — ответил Лян с видом, полным достоинства. — Прямо с тех пор, как Мей появилась в городе и открыла эту лапшичную. Название тогда, конечно, было другое.
Старик уже был готов пуститься в плавание по воспоминаниям, но Донгэй его перебил:
— А Мей — это кто?
— Мать Вэнь. Хорошая была женщина. Жаль, померла уже как четыре года, в эпидемию. Больше десятка лет назад они приехали сюда. Узнав, что Мей открывает лапшичную, я вызвался помогать. Тогда еще не был таким старым. А сейчас, как видишь, меня здесь бесплатно кормят.
Фанг принес тарелку и палочки. Лян поблагодарил его и втянул неповторимый аромат ламена в говяжьем бульоне — лучшего во всем городе, а, может, и не только в городе.
Тут дверь открылась, звякнул колокольчик. Вошла Вэнь. Рослая и крепкая, она сразу завладела взглядом Донгэя. Быстрыми шагами, здороваясь со всеми на ходу, она направилась к кухне. Там поклоном ее уже встречал Фанг.
— Ну не настоящая дочь дракона, а? — спросил Лян и подмигнул.
— Что? Это, вроде, просто здешнее название?
— Ну так, неспроста оно такое. Вот, как сейчас, помню... — начал старик свой рассказ.
Тогда, десять лет назад, глупые местные дети не хотели принимать Вэнь. Они обзывали ее дылдой и безотцовщиной, а ее мать Мей... по-всякому. Лян видел это. Тогда он еще не был таким старым, но уже достаточно мудрым. Он решил помирить детей и Вэнь. Он рассказал им легенду о дочери дракона.
— И что, помогло? — перебил его Донгэй.
— Может помогло, а, может, дело в том, что Вэнь разбила нос одному мальчику. Тогда она уже была крупной.
Снаружи донесся шум, крики, кто-то ударил в дверь. Видно, забыл, что она открывается наружу. Вошли трое, а точнее, двое вошли сами, третьего вели, поддерживая под руки. Это был Гюрен — молодой парень, тоже иногда заходит. Так вот, они уселись за ближайший свободный столик, через проход от Ляна с Донгэем. Тот хмуро глянул в их сторону — никогда не нравились честному труженику такие гуляки. Старик Лян же много чего повидал в жизни и к пьянству относился философски, да и эта компания была ему знакома. Самый трезвый из них пошел делать заказ.
— А ты знаешь легенду о дочери дракона? — спросил Лян.
— Нет, — коротко ответил Донгэй, провожая взглядом гуляку, который двигался медленно, для верности хватаясь за каждый столик.
— Давным-давно в одной стране разразилась страшная засуха. Тогда царь приказал пожертвовать морскому дракону самую красивую девушку, какую только смогут найти. Ею оказалась дочь деревенского кузнеца. И вот ее связали и кинули в море. И тут же проглотила ее огромная рыба. Люди дивились и не знали, что и думать. А рыба принесла девушку в подводный дворец, где жил морской дракон. Оказалось, что дракон напился и уже долгое время спит. Рыбы не могли его разбудить, ибо немы. У девушки был прекрасный голос, и она запела о том, как наверху без воды страдает земля и люди. Дракон проснулся, увидел девушку и сразу полюбил ее. И была пышная свадьба, и волновалось море, и пошли дожди, и снова стали полноводными реки.
Тем временем за столом пьяниц было неспокойно. “Ну когда там уже?!” — рявкнул тот, кого звали Гюреном, ударил по столу. “Вэнь, подойди сюда! Гюрен хочет тебе чего-то сказать”, — прокричал другой, махая рукой. Гюрен ткнул его кулаком в бок, приказал: “Молчать!”
Фанг выставил их заказ, три тарелки ламена со свининой. Помахал им в знак того, что все готово. “Черт, как же я устал”, — заныл один, что ходил заказывать. “Мои ноги!” — вторил ему другой. Гюрен просто смотрел на Вэнь, качающую сковороду. Она остановилась, взглянула на тарелки, потом на пьяниц и сказала Фангу отнести им, чтобы они прекратили шуметь.
Донгэй смотрел на это, и его возмущало такое их поведение в присутствии Вэнь. Он даже не слушал рассказ старика Ляна.
Фанг поставил тарелки на большой поднос и осторожно, держа его двумя руками, понес к столику пьяной компании. Как выставил тарелки, немного замешкался. Этого хватило, чтобы Гюрен раздраженно махнул рукой: “Пшел!”
Старик Лян продолжал: “У них родилась дочь. Когда девочка выросла, то оказалась еще красивее своей матери, рослая и статная. И не была ей мужа среди рыб. Тогда мать попросила дракона отпустить их вдвоем к людям, чтобы там выдать дочь замуж. Она поклялась, что после вернется. Дракон отпустил их”.
Гюрен громко всосал лапшу. Зачавкал. Стукнул палочками о стол. Встал. “Пойду. Скажу спасибо... повару”, — пробухтел он. Сидящий рядом дружок подскочил, выпуская его. Гюрен пошел, шатаясь, к кухне. Дружок за ним — подхватить, если что. Гюрен дошел, схватился за стойку. “Вэнь! — начал он, а потом потише: Вэнь. Дорогая Вэнь...” Она сделала Фангу знак, и тот увеличил громкость телевизора.
“Что ему надо? Кто он такой, чтобы так нагло вести себя?” — думал Донгэй. Старого Ляна слушал вполуха. Тот же продолжал: “Огромная рыба во рту донесла их к берегу. Оказалось, что на суше прошло целых сто лет. Девушка с матерью пришли в город и объявили, что ищут мужа для дочери дракона. Не верили люди, да дивились богатым нарядам, расшитым жемчугами, да красоте девушки. Дошел слух до царя, и он пригласил девушку с матерью к себе. Как только царь увидел девушку, то был поражен ее красотой и богатством платья. На такой и сына женить не зазорно. Но откуда она? Спрашивал, может она дочь правителя далекой страны. Она отвечала, что дочь дракона, владыки моря. Царь возмутился, подумал, что она нагло врет. Обычно наказание за такое — смерть, но очень уж они обе ему нравились. Тогда он решил испытать девушку”.
Гюрен перегнулся через стойку. Его дружок стоял рядом, руки в карманах. Вэнь качала головой, сложив руки на груди. За телевизором Донгэй не слышал, о чем они говорили. Гюрен ударил кулаком по стойке, звякнула посуда. Вэнь с тревогой глянула в зал, что-то сказала Фангу, тот кивнул. Потом сняла фартук и вышла с кухни. Дружок помог Гюрену подняться со стойки. Все вместе вышли через заднюю дверь рядом с кухней. Там на крыше первого этажа есть площадка со всяким хламом и пожарной лестницей.
“Зачем? Куда они пошли?” — думал Донгэй. Неспокойно было молодое сердце. Лапша не лезла в рот, рассказа старика он уже и не слышал. Взглядом встретился с Фангом. Тот сразу отвел глаза, надел оставленный Вэнь фартук и начал жарить. Вдруг крик из-за двери. Голос Вэнь: “Нет, не надо!” Удар по металлу. Донгэй вскочил, и побежал к задней двери. Как поравнялся с кухней, Фанг окликнул его — нельзя посетителям туда. Отвечать не было времени, и Донгэй просто распахнул дверь.
Небо еще светлеет, в воздухе вечерняя свежесть. Но это не важно. Слева в трех метрах стоит Гюрен, его со спины страхует дружок. Гюрен покачивается, за выпущенной рубахой что-то делает со своими штанами. “Щас я тебе покажу...” — угрожает он. Справа Вэнь, тоже недалеко, стоит на баке для воды. Руками закрывает лицо.
— Эй, ты! — крикнул Донгэй.
Гюрен обернулся вместе с дружком. Раскрыл рот, но не успел ничего сказать — Вэнь его опередила. “Здесь нельзя находиться посетителям. Пожалуйста, вернитесь в зал”, — сказала она. Хоть и старалась быть посерьезнее, но по уголкам глаз, да и не только, было видно, что она улыбалась. Это сбило Донгэя с толку.
— Че те здесь нада? — Гюрен выпучил глаза, живот вперед, руки в бока. Дружку пришлось его придержать со спины.
— Уймись, Гюрен! — осадила его Вэнь. — Не распугивай мне клиентов! А то не пущу больше. А сам зайдешь, так не накормлю.
Она спрыгнула с бака, поставила валявшееся на боку ведро и выпрямилась. Лицо ее теперь выражало ту спокойную доброжелательность, с которой она обычно смотрела на своих клиентов.
— Ну лаан, катись отсюдова, — в снисходительном тоне сказал Гюрен.
Грубо было это, и не миновать бы драки, но тут на плечо Донгэю легла рука — вовремя подоспел мудрый Лян. “Пойдем”, — сказал он парню своим все понимающим голосом. Последнее, что увидел Донгэй, перед тем как развернуться и уйти, была Вэнь со сложенными на груди руками, качающая головой, и небо, уже совсем потемневшее. Последнее, что услышал:
— А ты останься, проветрись здесь.
— Если... ты останешься.
— У меня там посетители.
— Как его... пацан... справится.
Пока Донгэй с Ляном шли к своему столику, другие посетители с интересом смотрели на них. Фанг глянул коротко и продолжил жарить. Это было совсем не его делом, он просто подрабатывает. Они сели. Донгэй взял палочки, схватил остывшую лапшу, да так в рот и не отправил. Посматривал на заднюю дверь.
Лян, хоть был старым и мудрым, но помнил молодость и все понимал. И он заговорил: “Сколько живешь, не устаешь удивляться. С годами жизнь все чуднее и чуднее. И всякое в ней случается. Вот когда-то давно один мальчик травил одну девочку. Зачем? Да он и сам не знал. Они даже подрались. Но время шло, не останавливалось ни на миг, они росли рядом, ходили в одну школу. Выросли, и мальчик обнаружил, что влюблён в эту девочку. Но она в него — нет. Может, мальчику и не хватало воспитания, но не упорства. Став совсем взрослым, он не женился, и время от времени, для храбрости выпив, шел признаваться опять к той девочке, которая, повзрослев, так и не вышла замуж”.
— Так чем сказка закончилась? — прервал его Донгэй.
— Что? А? Дочь дракона прошла все царские испытания, стала невестой царева сына, а мать ее вернулась в море. Все жили долго и счастливо.
— Сам придумал?
Мудрый Лян знал, что иногда лучше промолчать, особенно, если перед тобой стоит тарелка ароматного ламена с яйцом. Жаль, но предыдущей болтовни хватило, чтобы все
