Задумался. Другой раз лошадиную науку преподнёс, уже гуляя у Исторического музея, рядом с которыми вдруг возник памятник маршалу Жукову, где тот восседает на коне.
– М-да, лошади так не ходят, невозможно это, упадут..
Вспомнил его слова совсем недавно, прочитав сообщение о начавшихся реставрационных работах, когда памятник куда-то увезли, обрезав ноги. Интересно, исправят огрех ?
Институт
Ещё картинка. Институт, «картошка», военные «сборы». Под Ковровым, в воинской части, где нас, студентов, встретили с большим удивлением: оказалось, что приезд студентов с военной кафедры на «обкатку танками» (кстати, она так и не состоялась) был первым опытом для местных руководителей. Строгости навели серьёзные: подъёмы-отбои-зарядки-построения, туда не ходить, сюда тоже, отлучаться только по крайней необходимости, с разрешения старшего. Жили в палатках, и здесь как раз повезло – лето оказалось довольно тёплым, но вот с остальными бытовыми удобствами как-то сразу не заладилось. Никаких личных вещей – всё сдать в общую камеру хранения. И даже «бывалые» – бывшие военнослужащие, попавшие в институт по разнарядке через «рабфак», на третий взмолились:
- Ну что вы делаете, нельзя же зубные щётки держать на полу !
Разрешили – сами сколотили полки, всё время вспоминая маму. Оставалась проблема с освещением: засыпая, надо было чётко запоминать, где лежат твои вещи на тот случай, если ночью понадобится выйти.
Звонок прозвучал неожиданно, откуда не ждал. При «расфасовке» по палаткам и выдаче обмундирования на мой размер не удалось подобрать сапоги, вследствие чего ходил в кедах, изумляя своим странным неуставным видом всю военную братию. В принципе - удобство: не имея «боевого» опыта, все однокурсники уже на третий день сбили ноги в кровь, так как носки отобрали в числе всего прочего (может и правильно – представляю себе возможные ароматы от десяти человек в одной палатке), но через неделю на вечернем построении меня вывели из строя с вопросом:
- Где твои сапоги ?
- Не получил, размера не нашлось.
- Как не нашлось ? У всех нашлось, а у тебя …?
Пересказывать дальше дурацкий диалог с отсутствием логических связок смысла не имеет: полагаю, многие стакиваются с подобным и сегодня. Как оказалось, после раздачи обмундирования кто-то из постоянных военнослужащих (не буду брать грех на душу, так как не знаю конкретно – кто, хотя догадаться нетрудно, ибо ситуация потом повторялась) быстро оценив царившую неразбериху, сапоги забрал, а количество рассчитали вровень на всех. Так что крайним был я.
- Так куда ты их дел ? - продолжался допрос.
Самое противное во всей истории заключалось в том, что разглагольствовал наш же однокурсник, назначенный старшим благодаря указанному обстоятельству (служил), и прекрасно понимавший всю подоплёку произошедшего.
И надо отдать должное тому, как решили проблему: просто собрали со всех по пятнашке (пятнадцать копеек) и отдали в часть. Так закрыли вопрос, как сейчас говорят.
Потом на нас писали характеристики, на меня – «не так чтобы очень, не очень, чтобы так», согласно обозначенному моим же однокурсником, тоже «бывалым». Поскольку перед ним я не лебезил, в отличие от соседствующих по палатке, написал сответственно. Лебезившие уже позже, в Москве, своего бывшего начальника потом особо не жаловали, дружили «по чинам», по уровню достатка родителей и в соответствии с перспективами дальнейшего трудоустройства. Однокурсник даже решил действовать на опережение, женившись на последнем курсе на дочке дипломата, но брак распался быстро – девочка быстро смекнула, что к чему.
Ни в одну из компаний, регулярно устраивавших междусобойчики со всеми сопутствующими в то время удовольствиями, я не входил, хотя не очень любимое пиво ходил пить вместе со всеми в полуподземную забегаловку со звучным названием «Бар Ладья» на Пушкинской, ныне – Большая Дмитровка. Ходил просто так, за компанию, поддержать общение. В баре регулярно происходили драки, дым стоял столбом, всегда, чародеи кухонных дел постоянно что-то мешали, сливали, разбавляли, добавляли и так далее, причём не стеснялись производить данные операции на наших глазах. (Выпить «пивка» в Москве тогда можно было в трёх местах, четвёртое я обнаружил уже потом, совершенно случайно, и во всех скапливались непомерные очереди).
Окончание института отмечали в пивном «баре» Пльзень, располагавшемся в Парке Горького, мало чем отличавшемся от своих аналогов. Единственное преимущество – можно выйти на воздух с кружкой драгоценного напитка и примоститься на соседней лавочке, чтобы потом зайти ещё раз с веским для очереди основанием («я – повторить»).
Где-то после пятого «повтора» к нам неожиданно подсел интеллигентного вида товарищ, попросив разрешения присоединиться. Мы не возражали, беседу поддерживали из вежливости, благо новообретённый товарищ представился преподавателем литературы из МГУ. Всё происходило довольно буднично, пока Преподаватель вдруг не огорошил нас следующей информацией, подкрепив её цитатой из Пушкина:
- Ребята, а вы знаете, что Пушкин очень увлекался произведениями Жюль Верна что подтверждается следующими строчками из его произведения: «..Там на неведомых дорожках – Следы невиданных зверей» !
Мои спутники с трудом сдерживали смех, я же катался в буквальном смысле, от чего перехватило дыхание. Новоиспечённые выпускники решили оставить меня на время, как я подозреваю, чтобы отхохотаться втихомолку, мне же понадобилось минут десять, чтобы прийти в себя. «Преподаватель» смотрел на меня с неподдельным интересом.
-Я что-то не так сказал ?
- Понимаете, в чём дело, - завёл я бодягу. - Когда Пушкин погиб на дуэли, Жюль Верну было всего девять лет от роду, так что при всём желании Александр Сергеевич с его произведениями ознакомиться не смог бы ввиду отсутствия оных.
Наш неожиданный компаньон заметно погрустнел, вскоре ушёл. На следующий день, когда пошли в институт за дипломами, нам уже было не до смеха: начиналась взрослая жизнь.
Командировка
Сегодня кажется, что дальше всё последующее происходило в какой-то далёкой, нереальной жизни, которая иногда возвращается. Словно «кликнул» мышкой компьютера по точке на экране – и изображение стало постепенно увеличиваться. (Бог мой, о чём это я – ведь тогда и компьютеров было несколько сотен на всю Москву).
Конец 80-х, Ирак. Совсем недавно завершилась кровопролитная война с Ираном, бессмысленная и крайне жестокая. Длившаяся около 8 лет и не принесшая победы ни одной из сторон, она получила в официальной прессе название Кадиссии, результаты её были признаны триумфальными. А что бы было без нашей военной техники - сказать сложно.
Новичков запугивали по приезду сразу: «сложная обстановка в стране, быть внимательным, на провокации не поддаваться, достойно себя вести – вам такая честь оказана: поехать за рубеж», но они быстро во всём разбирались. (Ещё в Москве один из работавших здесь переводчиков рассказывал мне, как после прибытия в Багдад ему с женой трое суток запрещали выходить на улицу. Когда на четвёртый день, не выдержав заключения, они всё же вышли на улицу, то стали свидетелями драки между автолюбителем и хозяином лавки. Запуганный предшествовавшей этому событию идеологической обработкой, он быстро вернулся в гостиницу и был на грани того, чтобы самому попросить об отъезде в Москву).
Девушки были в большом дефиците. Их разбирали сразу, по приезду. Все всё понимали, смотрели сквозь пальцы, некоторые девицы этим пользовались без всяких ограничений, меняя за весь срок пребывания по 3-4 сожителя. Один специалист, приехавший погулять по Багдаду, истратил на малознакомую девицу зарплату за месяц, потом долго плевался. Некоторые заявляли открыто – мне нужно то и это, потом посмотрим.
Случались и противоположные «варианты», но отказ переспать с руководителем мог закончиться досрочным откомандированием и «волчьим билетом». Доказать истинные причины досрочного отъезда было невозможно. Отказ не принимался, на работе становилось дискомфортно. Ограниченный круг общения c ограниченными людьми накладывал свой отпечаток на психику девиц. Ещё недавно бывшие подруги начинали ненавидеть друг не хуже, чем Монтекки и Капулетти (это если что-то не поделили, или приобрели – случалось и такое). И тогда – до самого конца «срока».
По вечерам ходили в местные кинотеатры – фильмы показывали самые разные, уже появилось видео. Но всё – в рамках. Конечно, политинформации, субботники и обязательное участие в «выборах» с предсказуемым результатом продолжались (кстати, так дела обстоят и поныне), однако в остальном мы были относительно свободны. Как раз в это время ветры перестройки, гулявшие по СССР, стали понемногу добираться и сюда.
Всё изменилось 1 августа 1990 года: именно той ночью у меня впервые случился приступ беспричинной бессонницы. Утром узнали, что Саддам неожиданно для всех ввёл войска в Кувейт. Аэропорт закрыли, связь оборвали. Через несколько дней – радостное сообщение одного аборигена: смотрите вечером телевизор, будут хорошие новости, «бушра!» Прильнули к экранам в надежде, что откроют аэропорт и все мы улетим отсюда подальше (хотя в общем-то, жалко – Багдад к тому времени цвёл, оправляясь от войны, строились виллы с садами прямо рядом с центром города, всё цвело и благоухало). И вот –новости: иракский диктор с усами «а-ля Саддам», весь в чёрном, торжественно зачитывает указ о присоединении Кувейта к Ираку в качестве провинции. «Аллах указал нам путь», орал диктор, буквально вылезая с экрана, и бежали мурашки по спине.
Через несколько дней руководство СССР присоединилось к анти-иракской коалиции, «забыв» о численности нашей колонии, и иракцы стали отказывать русским в продаже самого элементарного, выкидывая из очередей. Положение становилось угрожающим.
По вечерам все собирались на крыше дома, в котором жили сотрудники представительства нашей нефтяной компании и несколько проектантов. Обсуждали, что делать, какие складываются перспективы. На душе – тревожно. Утром шли к руководству.
– Ситуация под контролем, в Москве создана комиссия, ситуация под контролем – заученно бубнил наш шеф. – Ждите, ведётся работа, есть штаб, он следит за положением…
Под каким контролем и как могла дистанционно управлять ситуацией Москва, спрашивать не осмеливался никто.
На десятый день появилось какое-то дикое чувство. Вроде, ты – не заложник, но выездных виз не выдают, воздушное пространство закрыто, а гулять по городу и даже ходить в кино и бассейн можно, хотя и не рекомендуется…
Надо сказать, что положение американцев и англичан в Ираке оказалось намного хуже нашего – их перевезли на объекты «стратегического значения», создав живой щит. Ждали авиаудара, который был нанесён намного позже. Потом с западными партнёрами встретился сам Саддам и даже извинился за проявленную негостеприимность, но ничего менять не захотел. Как и кто их вывез, мы так и не узнали.
Улетели через месяц, с
