«Никогда не прощу тебе, мамам, ту подлую кляузу, тот кошмар, который ты устроила Вадику на работе», – Лена не переставала думать о походе матери в институт.
Она полагала, что из-за атмосферы, которая сложилась на кафедре, тормозится предзащита диссертации. А он, такой талантливый ученый, не заслуженно притесняется.
Возможно, из-за особенностей характера, подруг у Лены почти не было. Самая любимая и близкая – Марина, явно избегала встреч. «Эх, Мариночка, и ты меня бросаешь, мужа своего слушаешь, – с досадой думала Лена. – Все против меня, все против нас».
Шли годы, а личную жизнь так и не удавалось устроить. Работа, дом и все более редкие встречи с Вадимом. Уже почти тридцать, а ни семьи, ни ребенка. Ребенка родить очень хотелось, и, наверное, так бы она и сделала, но Медведко всегда был на чеку, и беременности не допускал.
* * *
Тем временем в обществе зрели перемены. После смерти Брежнева и быстро сменивших друг друга, и ушедших в мир иной, Андропова и Черненко, страну возглавил относительно молодой и энергичный Горбачёв.
Начал он неудачно – с антиалкогольной компании, чем сразу вызвал недовольство миллионов не только пьяниц, но и умеренно пьющих. Экономика страны падала, дефицит товаров увеличивался, но зато началась эпоха гласности. В популярных журналах издавались ранее запрещенные книги. Все взахлеб читали «Раковый корпус» и «В круге первом» Александра Солженицына, «Крутой маршрут» Елены Гинзбург, «Белые одежды» Дудинцева, «Колымские рассказы» Варлама Шаламова и многое другое. Эпоха представала совсем в ином свете, а вера в коммунизм иссякала. Свежий ветер перемен закружил Вадима. Он активно интересовался политикой, бегал на митинги, завел новые знакомства. Верилось, что перемены к лучшему. А в 91- ом году как-то неожиданно произошел развал страны.
Девяностые начались с гиперинфляции, задержек заплат, роста цен. Тем, кто работал в бюджетной сфере, было очень тяжко. Однажды у выхода из института к Вадиму подошёл знакомый молодой человек, один из его бывших учеников, и пригласил на чашечку кофе. Медведко, карманы которого уже забыли о деньгах, охотно согласился.
– Вадим Сергеевич, как работается? Зарплату, слышал, задерживают? – начал разговор парень.
– Туго, Алик, не то слово. Работаю, сейчас отправил материалы на генетический анализ, предполагаю, что у меня новый вид гадюк. Жду результат. Ну и, конечно, читаю лекции, потихоньку обрабатываю свои данные для диссертации. Есть чем заняться. А зарплату и, правда, задерживают. Причем и у жены тоже, перешли на субпродукты и дешевые каши, – Вадим с наслаждением сделал первый глоток кофе и улыбнулся от удовольствия. Ему давно не доводилось пить этот напиток - дорого, не по карману.
- Вадим Сергеевич, а мы вот не ждём милости от государства, решили заняться бизнесом. Я организовал частное предприятие, вид деятельности – выставочный бизнес. Со мной еще пара человек в соучредителях, взяли кредит, нашли спонсоров, закупили экзотических животных и открыли выставку. Люди идут, хорошо идут! Почему бы вам, как отличному специалисту к нам не присоединиться? Нам такие люди нужны позарез.
– Ха, и что же я буду у вас делать?
– Как что, вы же прекрасный лектор! Будите проводить экскурсии в зале, отвечать на вопросы посетителей. Да пойдемте прямо сейчас, сами всё увидите. Вам точно понравится. А зарплата у нас такая, что в институте за полгода едва ли получите. Кстати, я плачу каждый день.
Зашли на выставку, Вадим с интересом рассматривал живые экспонаты, среди которых были игуан и вараны, ядовитые змеи, хамелеоны и разнообразные черепахи. Подойдя к очередному террариуму с ядовитыми змеями, не мог удержаться от комментариев и рассказов о том какие виды лично его кусали. Народ тут же окружил кольцом, оживился, пошли вопросы.
Алик аккуратно вывел Вадима из толпы:
– Ну, вот, сами видите, люди жаждут знаний, а вы сразу их увлекли!
Это и есть та работа, которую я предлагаю. Так как? Соглашайтесь!
– Подумаю! Хотя, что тут думать, давай сегодня и поработаю. Зарплату-то дашь? – с азартом ответил Вадим.
– Обязательно, работайте. Вечером обмоем это дело, тут рядом хороший ресторанчик есть. А потом и контракт заключим.
Так Вадим Сергеевич, не защитив диссертацию, бросил институт и ушел в свободное плаванье. Сначала он с восторгом воспринял новую деятельность, но со временем интерес угасал, а наличие средств позволяло неумеренно дегустировать новые спиртные напитки. На прилавках магазинов и киосков появились такие диковинки, как итальянский вермут» «Мартини», ямайский ром (которым, как известно «пахнут сумерки»), французские коньяки, шотландское виски, и много чего еще. И всё нужно было успеть попробовать. Кончилось все тем, что с работы его выгнали за систематическое пьянство и прогулы. Последней каплей послужило трехдневное исчезновение неизвестно куда. Вадим не появлялся ни на работе, ни дома. А когда объявился, рассказал какую-то ахинею об инопланетянах. Якобы они его украли, а потом вернули на Землю. При этом таинственным образом пропал портфель с все той же диссертацией, а также паспортом и трудовой книжкой. Что было на самом деле, никто точно так и не узнал. Вероятнее всего, просто случился запой. Как бы там ни было, Вадим оказался безработным. Пытался вернуться в институт, но все вакансии уже были заняты. Пришло время разочарований и нищеты.
* * *
Лена получила от своего института в бесплатное пользование шесть соток земли и выращивала картофель, свеклу, огурцы и другие овощи. Хоть какое-то подспорье. Как-то ей удалось заманить Вадима на так называемую дачу. Прямо на участке поставили палатку и провели выходные. В основном жаловались друг другу на проблемы. Вадим сетовал на то, что потерял работу и более того, потерял "лицо". Жаловался на домашние проблемы: сын ведет себя из ряда вон плохо, начал пить и, кажется, балуется «травкой», а жена потихоньку сходит с ума.
– Недавно Нонна заявила, что кто-то проник в квартиру, и украл все черновики диссертации, – рассказывал он, – а глаза при этом совершенно безумные!
– Ты разводиться собираешься? Уже и сын вырос, а ты все с ней. Да и толку от тебя, как от отца, ноль, – осмелела Лена после трех рюмок водки. – Ну, сколько можно. Ты же говорил, что вот сын вырастет… А я все, как дура, жду. Тебе уже сколько годиков? Забыл? Как же все это надоело! Ууууу…
– Как ты не понимаешь, не могу я сейчас. Я же сказал, Нонка не в себе. Теща болеет. С сыном проблемы. Как я их оставлю?
– Да чёрт с тобой! Наливай уже скорее, хоть напьюсь, толку от тебя все равно никакого, - обозлилась Лена.
Выпила еще пару рюмок, улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям: "А ты помнишь наши путешествия? Как было классно, где все это? Где?"
Возвращались в город похмельные, усталые и злые.
Всё чаще Лену захлестывала тоска. Всё чаще хотелось забыться в пьяном угаре. Однажды поехала к давнему приятелю Вадима на биостанцию, где когда-то студенткой проходила практику и познакомилась с Вадимом. Димка был добродушным, хоть и хитроватым, толстым пьяницей и большим оригиналом. Давно бросил работу, и все лето жил на берегу реки в палатке. Он увлекался рыбалкой, ловил мастерски в проводку. Уловы были такие, что хватало и на уху и на таранку, а главное на продажу. Все дачники, живущие неподалеку, знали Димку, и заказывали ему свежую рыбку. Килограммовые язи и головли, огромные щуки и сомы, мелкая плотва и густера, все это свеженькое, прямо из реки пользовалось хорошим спросом и стоило немалых денег. Люди покупали, а Дима выживал, и был весьма доволен своей судьбой.
– Какие люди! Ленушка, мокушка, приехала! – обрадовался Дима. Он любил употреблять уменьшительно-ласкательные, придуманные им самим словечки. – Лапушка ты моя, вот и правильно, сколько можно в городе сидеть. У меня рыбка свеженькая, сейчас ушицы сварим. У тебя что-нибудь есть?
– А как же, без этого не бывает, – Лена развязала рюкзак и достала две бутылки водки.
– Умушка! А завтра я еще рыбки продам, поедем в пансионат, купим пивка разливного!
Лена присела на берегу, закурила. Она смотрела на чистую быструю реку, холмы, покрытые лесом, луг с изумрудной травой. Все дышало гармонией и покоем. «Хорошо, что я приехала», – думала она.
Вечером пили водку и закусывали горячей ухой. Разомлели, завязался разговор:
– Ну, а как твой Вадька? Ты все еще с ним? – поинтересовался Дима.
– Я-то с ним, но со мной ли он? – Лена грустно улыбнулась, – Встречаемся, но всё реже и реже. Похоже, он без меня может, а я без него нет. Эх, хорошо ты устроился, – она быстро перевела тему, – живешь тут вольной жизнью. А я... Работа достала, не интересно, еще и зарплату постоянно задерживают. Водку на последние купила. Даже на обратную дорогу денег не хватит, придется ехать "зайцем".
– Не бойся, я дам, заработаю. Садись поближе, погрею, прохладно уже.
Утром Лена выползла из палатки, когда солнце нагрело ее до невозможности, и дышать было не чем. Голова раскалывалась, в горле пересохло. Жадно выпила остатки воды из фляги. Присела на бревнышко, попыталась вспомнить, что было накануне. Уха вкусная, водка, разговоры, Димкины руки на её груди, потом провал. Какая-то возня в палатке. Снова провал в памяти. «Была ли близость между нами, – она пыталась восстановить картину, но пазлы не складывались. – Не спрашивать, же у Димы, стыдно. Господи, до чего я дошла. Я падаю, падаю, падаю в пропасть».
* * *
Вадим, оставшись без работы, промышлял сбором бутылок, металла и макулатуры. Сдавал все это добро в пункты приёма, получал гроши, которых едва хватало на хлеб и дешевое вино, а вечерами встречам с Леной, предпочитал чтение художественной литературы. В книгах он прятался от тяжелых реалий жизни. Судьба подбрасывала такие испытания, которые не каждому по плечу.
Теща, строгая, даже злобная, но хоть как-то удерживающая дом от развала, умерла. Сын сошелся с женщиной, на много старше его. Оба подсели на наркотики. Вскоре от передозировки парень умер в свои двадцать пять лет. Нонне становилось все хуже, она перестала осознавать реальность. После очередного приступа ее положили в психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. О работе можно было забыть. Получила группу инвалидности и пособие. Так и жили.
У Лены тоже все пошло наперекосяк. Работа в институте оказалась мало интересной и монотонной. Среднее звено сотрудников в основном имитировало деятельность, а на самом деле тупо отсиживало рабочее время. Дисциплину бдели строго, опоздание на пять минут приравнивалось к серьезному нарушению. Главное, прибежать во время, расписаться в журнале «прихода-ухода», и высидеть рабочий день. Конечно, она
Рада, что рассказ увлек, хотя он, конечно, печальный, я бы сказала драматический. 
Это что-то - твой талант. Я поздравляю тебя!