Сирота

дома, как говорят в народе: «Ни кола, ни двора».
Монашка Дарья приносила продукты, что нужны были для пропитания их и в том числе сторожу у ворот, из местной продуктовой лавки. А нужны были только хлеб, мука и сахар. Остальное всё было своим в подворье - это корова, козы, овцы, куры, которые давали молоко, мясо, яйца, без которых вряд ли бы выжили селяне в трудное и тяжкое время.
В небольшом саду росли некоторые фруктовые деревья и кустарники: яблоня, малинник, стелившиеся возле забора ежевика, наперекор смородиновым кустам. Тайком от всех краснели калина и чёрными кистями мотались на кусте, как ёлочные игрушки на зимней ели под Новый год, ягоды черноплодной рябины.
А овощи, как картофель, морковь, свёкла, репа, огурцы и помидоры с капустой распускались весной на грядках. К осени созревали клубни, без которых не мог бы выжить человек.
У матушки с монашкой хватало сил, почти до восьмидесяти лет всё это обихаживать. Кроме этого была в наследство оставлена пасека из восьми ульев батюшкой Парфением.
Как сорняк, росла конопля, из которой готовили прекрасное вкусное масло. Мак, который веселил огород своими красными и алыми цветами и, который был полезен, как лакомство и добавка к печёным пирогам.
Пироги пеклись на все православные праздники, несмотря на беды и несчастья, которые выпадали и выпали, так некстати, на голову матушки Фёклы.
И вот сейчас сидела матушка у палисадника, прищурив свои карие глаза, которые настолько ясно видели и помнили всё. Глаза были столь зоркими, что без проблем попадья вдевала нить в ушко иглы без очков в свои восемьдесят лет.
Она глядела вдаль и ждала.
Лицо было разрисовано морщинами жизни.
Когда-то красавица Фёкла, сейчас уже утратила былую мощь и красоту. Хотя даже, как старушка, она была привлекательна своей былой красотой.
Но прошли годы.
Взглянув на яркое солнце, бывало, промолвит:
- Пора! Пойду в дом. Уж обед грядёт, а там и до ужина недалече. Ещё один раз, взглянув на соломенную крышу, произнесёт с горечью: « Устоит ли до моей смерти?»
Поднявшись тихо со скамьи, так же тихо, как и жила, поплетётся к расписным воротам, которые смастерил Габдулла, где неустанно на цепи ждал её преданный пёс Тризорка. Который, в свою очередь, немедля и недолго думая, тыкался мордой лица своего в её многочисленные юбки и, прыгая на задних лапах, всё норовил лизнуть матушку в лицо, то ли в знак благодарности, то ли в знак недовольства, что он сидит на цепи.


09.04.2018 год,
Крайний Север,
Нагорная.
Фото автора.