обывателям могло справедливо показаться, что эта база практически не отличается от каких-либо других убежищ. Непримечательные посиделки, бесконечный поток разговоров о вездесущих мутантах, жутких аномалиях и поток бурных впечатлений от недавних вылазок. Азартные игры, поддатые завсегдатаи местного бара, серьёзные лица охранников, словесная реклама торговцев оружием и сутенёров, пафосный сбыт награбленных вещей. Однако столь обыкновенный стиль жизни пронзала непередаваемая атмосфера, созданная знаменитым хозяином данной крепости. У входа на второй этаж располагалась интересная контора, куда мог подойти любой человек, желающий оказать помощь в поиске неприметной тропинки сквозь непроницаемый барьер или просто поделиться свежими сведеньями. Так же, в противоположной части огромного парадного зала весела гигантская картина бывшей столицы и её ближайших окраин. Маленький красный флажок рядом с Голицыно обозначал штаб-квартиру Романа Назарова. Каждый, кто располагал новыми интересными данными мог спокойно попросить у стражника фломастер и отметить ту лазейку, что ему удалось найти. Красные крестики, точки, линии показывали безопасный путь, но все они так или иначе упирались в чёрные крестики, говорившие о неизбежном тупике. Пока путники занимали один свободный столик и располагались, заинтересованный Николай не отрываясь рассматривал эту карту. Его поражало невероятное количество красных отметок, символизирующих колоссальное стремление различных смельчаков любой ценой пробиться в недавнюю столицу страны. Со всех сторон люди пытались пройти и отыскать тот заветный путь, но ни у кого так и не получилось. Бурное любопытство Николая оборвал один из караульных:
- Ах как всё начиналось… Хочешь отметить маршрут?
- Нет, я ещё не пробовал, - с грустью ответил Николай.
- Правильно, вот и не надо.
- Большую часть дорог проложил именно «он»? – спросил пытливый юноша.
- Конечно, «он», - вздохнул охранник. – Иногда, аж раз в два дня ходил. Помню, неделями там торчали. Чуть ли не каждый дом исследовали. Каждый метр барьера проверяли, каждую щёлочку. Эх, прекрасное было время. Сколько было добровольцев было. Прям рекой текли. Такой подъём был. И что только не говорили: мол, там инопланетяне, там портал в другое измерение, сколько нетронутого добра… Но вся эта волна энтузиазма разбилась о непреступную стену. Полгода примерно назад. Последние заметки на этой карте, кстати, тогда были сделаны.
- А сейчас что? – удивился Николай. – Неужели Назаров не продолжает поиски? И, кстати, где он сейчас?
- Сейчас!? - опешил охранник. – Хм, надоело народу биться башкой об стену, надоело лбы расшибать. Развалилось всё, рухнуло. Никому больше ничего не нужно. Все в итоге подняли лапки. А Назаров..., - вновь недоговорил он, словно боясь выдать какую-то секретную информацию. - А тебе, собственно, зачем?
- Мне нужно попасть в Москву, - уверенно ответил юноша.
- Ух ты, - ещё больше обомлел охранник и затем проговорил как будто заученную фразу. – Парень, ты что рехнулся что ли? Не надо туда лезть. Только зря свою жизнь растратишь…
- М-да, - с отвращением оборвал юноша. – Не удивительно, что к вам никто не идёт. После ваших слов энтузиазму взяться неоткуда.
И разгневанный Николай отправился поскорее прочь к своим товарищам, которые уже давно накрыли столик и спокойно трапезничали. Алексей первым заметил поникшее лицо друга и поспешил узнать о случившимся:
- Что случилось? Что тебе наплёл тот дядька?
- Коль, - обернулся Иван Макарович. – Ты чего?
- Странное какое-то заведение, - негодуя ответил Николай и присел за стол. – Вроде бы здесь людям помогают попасть в Москву!? Этот охранник стал ныть о том, что «волна энтузиазма спала», «хорошие времена прошли». После того, как я изъявил желание попасть в Москву, он мне такой: «Не надо туда лезть. Ты что рехнулся?» Бред какой-то.
- Успокойся, - строго велел Священник. – Пойми. Там не цветочная лужайка. Тот, кто там успел побывать, знает о чём говорит. А этот парень, судя по всему, пытался. Быть может, он потерял там напарника. Ты же не знаешь. Лучше, выпей чайку и закуси.
На столе лежало содержимое двух сухпайков, и Николай открыл пачки с рисовой кашей с говядиной и солёный консервированный шпик, заедая армейским печеньем, именуемым «галетами». Юноша резко ощутил приятное удовлетворение от полученной пищи, оказавшейся на поверку весьма достойной. Уставший организм требовал любой съедобной еды, поэтому, отягощённый чувством голода, охотно принимал подобные продукты. Полученное удовольствие от столь сытного ужина затмевало разум, отчего Николай быстро остыл после недавних слов. Несколько долек армейского шоколада напомнили ему о прелестных временах, когда в холодильнике лежали сладкие шоколадные конфеты, а рядом лежала бутылочка лимонада. Вспомнилось холодное мороженное с любимой карамельной начинкой. На миг вокруг лопнули все аномалии и вымерли все монстры, опустился красивый занавес, и юноша оказался в тёплой квартире, словно смертельная окружающая действительность являлась всего лишь декорацией. Расслабленный Николай лежал на кровати и слушал через наушники музыку с телефона. Неожиданно в сознании, как будто через громкоговоритель, пронеслись слова ненавистного Михаила Антоновича: «Тебе были даны все условия: пил бы пивко по вечерам, кувыркался бы с девчонками по ночам, ходил бы в Макдоналдс пару раз в неделю, ностальгировал по детству, играл в компьютерные игры, слушал всякую слащавую попсу.» Слова коварного командира пронзили душу юноши, подобно раскату грома в тёмном небе. И поначалу столь приятные мысли быстро раскололись о могучее желание круто изменить собственную жизнь. Его больше не прельщали никакие сладости и никакие нежности отвергнутого мира, потому что являлись высокой платой за досконально расписанное будущее, в котором его роль была чётко определена. Все эти «сокровища» ломали его естество, не позволяли полностью раскрыться, питали его страх. Ту самую боязнь перед гнетущей неопределённостью, перед личным выбором и ответственностью за него, перед возможностью самому вершить свою судьбу.
Чем дольше путники находились в этом заведении, тем более мрачной и отталкивающей становилась картина окружающей действительности. С каждой минутой это знаменитое место всё больше напоминало огромный базар и очередной перевалочный пункт. Слово «Москва» здесь не прозвучало ни разу, ибо никого отныне не интересовала дорога туда. Все глубоко погрузились в обсуждение мелочных насущных дел и, что неимоверно изумило Николая, никому не хотелось встретиться с Назаровым. Его имя и фамилия словно оказались забыты, а былая слава растворилась во времени. Однако больнее всего по тому благочестивому образу штаб-квартиры, «обители поиска», «цитадель надежды», созданному в сознании юноши, ударило наличие барыги, что предлагал каждому новому гостю затянуться «травкой». Его никто не задерживал, никто не останавливал, как наоборот, пара охранников затем о чём-то с ним долго беседовала. Как пояснил Иван Макарович: «Крыша. Процент снимают.» Тем не менее в опечаленной душе Николая оставалась последняя животрепещущая надежда встретиться с Романом Назаровым. Ведь он, как ожидал юноша, наверняка продолжал биться за свою мечту.
- Так, парни, - начал Николай, доедая свою порцию. – Как закончим, сразу пойдём к Назарову.
- Уже!? – произнёс Иван Макарович. – Дай перевести дыхание. Покушай лучше, как следует. А то, понимаешь, намылился к начальству.
- Да, - поддержал Сергей. – Отдохни. Твоё рвение достойно уважения, но помни: ты не один. К тому же, так можно и надорваться. Знаешь, иногда в жизни нужно набраться сил перед решающем прыжком. Ты же не можешь двигаться без передышки, без воды, еды и без сна. Любой спортсмен перед каждым подходом отдыхает, питается. Зачем ему желанная победа и рекорд, если он умрёт от остановки сердца и переутомления.
- Во, Серый дело говорит, - подхватил Иван Макарович. – И лучше этот радостный момент обмыть «огненной» водой. Где тут моя фляжка!? Ага, вот она, дорогая.
- Водка? – с лёгким отвращением спросил Сергей.
- Нет, - ответил Иван Макарович, разливая содержимое по рюмкам. – Коньяк. Что брезгуешь? Неужто за наше здоровье не выпьешь?
- Пару стопочек можно, - одобрительно улыбнулся Священник.
- Я воздержусь, - с едким негативом отказался юноша. – Выпью воды.
- После таких приключений ты включаешь трезвенника? – не понимал отказа Иван Макаровича. – Не стесняйся. Разочек, за здоровье товарищей.
- Человек чётко, по-русски, сказал тебе «нет», - вступился Сергей.
- Ох. Ну, хозяин-барин, - смирился Иван Макарович и не стал более настаивать.
- Парни, - поднял свой стакан Николай и воодушевлённо произнёс тост. – Мы с вами проделали громадный путь. В-первую очередь, я хочу выпить за моего лучшего друга, которому я обязан выбором. – И говоривший юноша повернулся к Алексею. – Он дал мне шанс. Шанс вдохнуть по-другому жизнь, шанс проявить себя, а главное, шанс помочь и оказаться ему нужным. Не смотря на все передряги, на разные взгляды на дальнейший маршрут нашего путешествия, на методы достижения цели, человек продолжал в меня верить и мне было на кого опереться. Злые люди, аномалии, мутанты – многое вставало у нас на пути. Ни одну деревню, ни один город мы прошли, прикрывая друг друга. Вместе мы справились со всеми проблемами и преодолели десятки километров. Поэтому, за Лёху!
- За Лёху! Ура! – бойцы громогласно подняли стукнулись рюмками и весело осушили их.
- Спасибо тебе, Колян, - смущённо отблагодарил Алексей и слегка покраснел.
- А теперь, - Николай, успев быстро закусить печеньем и кусочком шоколадки, немедленно продолжил. – Мне хочется посвятить этот тост нашему другу, который спас нам с Лёхой жизнь. Он впустил нас в своё убежище, помог собрать все компоненты для «коктейлей Молотова», прикрывал от тварей, дал транспорт, помог живыми добраться до Кубинки. Это блестящий художник и бесподобный мастер клинка. Серёга. Я рад, что ты в нашем отряде. За Серёгу!
- За воинствующего монаха, аминь, - Иван Макарович шутя перекрестился.
- Благодарю, Коль, - Священник поставил рюмку и закусил тефтелями. – Разреши и мне сказать несколько слов, - и он наполнил свою стопку. – Я в зоне пребываю давно и повидал весьма много групп, но таких сплочённых и целеустремлённых видел редко. Но ещё никого я встречал с такими благородными намерениями, как у вас. Сначала я увидел каких-то неопытных и напуганных мальчиков, случайно попавших в это пренеприятное место. Зато потом передо мной раскрылись во всей красе доблестные мужчины, жаждущие спасти родных людей и идущие одним единым целым. Поэтому, за вас. За Колю! За Лёху!
- Ура! – раскатисто отчеканил Иван Макарович и за ним все остальные. – Знаете, мужики, с вами знаком меньше суток, но я до сих пор под впечатлением. Особенно от знакомства с вами. Мне сначала показалось, что вы какие-то «борцы за справедливость». Короче, странные типы. Но всё случилось так резко. Бац. Нестандартно. За меня, за какого-то левого деда парнишка вносит такой куш. Последнее отдаёт и уходит, как ни в чём не бывало. И я стою такой в непонятках. «Вау,» - говорю я себе. А я не привык не
