Здравствуй, мама....

А день придет, и не успеем
мы с мамой вдруг поговорить.
И времени прервется нить...
Мы будем плакать громко, горько
И маму звать из темноты...
И лишь тогда поймем ,насколько
мы виноваты -я  и ты.

Якутянка




В привокзальном кафе было накурено и сумрачно от тяжелых  дождевых туч, мрачно нависших над городом.
В уголке помещения, за самым дальним столиком сидел средних лет  мужчина, худой,  в прекрасном костюме и дорогой обуви. Он не спеша прихлебывал горячий кофе и отрешенно смотрел  через запыленное окно кафе на перрон.
Какая-то дума не отпускала его. Мужчина вздыхал, отодвигал чашку, порывался встать, но потом вдруг снова садился и, пододвинув к себе чашку с кофе, снова задумывался…
Кафе постепенно заполнялось, и вскоре свободные  места  оказались только  за столиком , за которым сидел задумчивый мужчина.
- Разрешите?
Толстенький,  низенький,  лысоватый мужчина с улыбкой обратился к сидящему за столиком худому, продолжавшему рассматривать перрон.
- Что?  А, да- да, конечно, простите, задумался..
Толстенький   внимательно посмотрел на худого.
- Благодарю вас! Мы с вами раньше нигде не встречались? Ваше лицо мне знакомо…
Худой мужчина внимательно рассмотрел толстенького, его румяные щеки, яркие синие глаза, добрую улыбку и тоже непроизвольно улыбнулся. В памяти что-то шевельнулось, давнее, забытое, но что… он не мог вспомнить.
- Знаете, у меня тоже такое же чувство, будто мы виделись уже.
Да вы садитесь! Поезд ждете?- Худой резко вздернул правой рукой, и, покрутив ею в воздухе, посмотрел на часы.
- Витька… Витька, это ты?- толстенький подскочил к худому и уставился на него во все глаза.
- Этот жест.. так только Витька Сергеев,  мой одноклассник делал, когда на часы смотрел. И носил их всегда на правой руке. Полу Маккартни подражал…
- Да, меня Виктором звать… постой, постой… Николай? Это ты, Колька?
Худой мужчина   встал и крепко обнял радостно улыбающегося толстяка.
- Вот так встреча! Колян!
- Витек!
Мужчины  улыбались и обнимались, привлекая внимание посетителей кафе своей шумной  радостью неожиданной  встречи.
- И где бы еще вот так встретиться, как не на вокзале! Ты уезжаешь или встречаешь?- спросил толстячок, усаживаясь рядом с Виктором и подзывая официантку.
- Девушка, нам  все по- полной… Встреча у нас, сами понимаете.. И водочки побольше.
Ну, рассказывай! - Николай  удобно устроился  на стуле и  посмотрел  на Виктора веселыми  глазами.
Да понимаешь… я ведь приехал вчера . Не было меня дома двадцать  лет.
-  Однако!  Мы тут головы ломали, думая, куда это Витька исчез после  института. Как сквозь землю провалился. И тетя Вера молчит. Я ведь приходил к ней, несколько раз был, но она только молчит и глазами сверкает… Что ты учудил, рассказывай. Время у меня есть. Я своих встречать приехал, жену с внучкой, а поезд на два часа опаздывает. Так что, давай, выкладывай, где тебя носило.
- А что рассказывать...  Я ведь медин закончил, ты знаешь. Тут горе случилось - землетрясение в Спитаке. Ну, я и завербовался в команду спасателей. Быстро  уволился и собрался с новой  группой  лететь, людей спасать. Скандал дома был нешуточный.  У меня же и невеста уже была. Да… Но я вдруг понял, что женщина эта не моя …  В общем, разругался я с матерью  из-за нее  страшно. Поэтому и завербовался. Мать  все уши прожужжала внуками, а меня  тошнило от этих причитаний бабских.
Да что говорить… Поехал в аэропорт в мрачнейшем настроении, а там бригада нефтяников летела  в Тюмень на вахту.
Напился я тогда с ними знатно. И улетел в Сибирь,  переманили. Проработал  в бригаде немного и уехал. Мотался по Сибири. Где только не был! Удивительный край! А какие люди! Коля, я влюбился в Сибирь. Уезжать не хотел. Там и семья  моя и работа. Поэтому решил остаться навсегда.
Подошла официантка, расставила заказ. Сибиряк налил водки и  мужчины, чокнувшись, выпили.
Виктор вздохнул, помрачнел:
- Коля, понимаешь, все эти годы точил меня червячок обиды на мать. Я не звонил и не писал  ей. Эх, не понять тебе… У меня такая жена чудесная.  Не полетел бы в Сибирь, не встретил бы ее…
Виктор достал  мобильный телефон и показал Николаю фотографию красивой женщины с мальчиком на руках. Его глаза светились теплом и любовью, когда он с нежностью смотрел на  фотографию.  Понятно  было, что мужчина счастлив и любим. Коля кивнул и опрокинул очередную  стопочку.
Виктор с тоской посмотрел на уплетающего салат Николая:
- Коля, скажи, мать… она жива - здорова?
- Эх, Витек! Конечно же,  жива - здорова, она так и живет здесь. Тебя, дурака,  домой ждет… - толстяк с осуждением взглянул на собеседника.
- Знаешь, я долго не мог ее простить… Глупо, конечно. Глупо… сколько лет прошло…
Видишь - взял отпуск, приехал сюда, а дальше вокзала не могу пойти. Не могу и все! И стыдно мне и страшно.  А вдруг выгонит. Вдруг, не поймет?
Торчу в гостинице или сижу в этом кафе, как последний болван.. Что делать, не знаю.
Николай отложил вилку, налил водки и, подняв стопку, улыбнулся:
- А ты позвони!
-Нет, нет, что ты. Не смогу я…
- Сможешь. Я сейчас наберу ее домашний и дам тебе трубку.
Телефон-то поменялся давно.
Николай подмигнул растерявшемуся Виктору, быстро набрал номер и, протянув телефон, снова ободряюще подмигнул.


Напряженно слушая гудки, Виктор нервно сглотнул, прокашлялся. Гудки прервались. Родной, почти забытый голос прозвучал  в трубке.
Судорожно вздохнув, Виктор прошептал:
- Здравствуй, мама…