И страсти гибельной полна,
Сама уста свои она
К его лобзаньям обращает...
Е.А. Баратынский
Мы живём вместе уже три года, четыре месяца и пять дней.
Наши отношения нельзя назвать идеальными, но, клянусь жидкостью, дарующей мне смыслосуществование, что никакая другая из моих предшественниц не могла и мечтать о таком удивительном союзе, как у нас с Лоло.
Мой милый Лоло!
Признаться честно, я не ожидала, что Лоло будет так предан мне, ведь он тот ещё ветреник! Любая моя подружка с радостью подтвердит это: "Ах, Лоло соблазнитель... Лоло сердцеед... Лоло искуситель".
А сколько разбитых вдребезги сердец молят о возмездии, порхая призраками-осколышками возле Тёмной Обители, из Которой Нет Возврата? Да, когда-то и они любили Лоло.
Любили страстно, обжигающе нетерпеливо — почти так же сильно, как я сама, но... Лоло делал одно неловкое движение — и отношения с очередной пассией были навсегда испорчены.
Почему он делал это движение — никто не знал, правда, некоторые железнолобые остряки утверждали, будто Лоло просто-напросто переставал любить надоевшую до чёртиков подружку, потому, мол, и становился таким неуклюжим растяпой; экс-подружка безжалостно выпроваживалась в Тёмную Обитель, из Которой Нет Возврата, а сам Лоло довольно быстро находил утешение в объятиях очередной круглобёдрой вертиручки.
Конечно же, я не обращаю внимания на злые сплетни и по-прежнему без ума от Лоло. Да и как, скажите на милость, можно не любить это существо: его удивительные глаза, тёплые руки, его жадные, упоительные поцелуи, после которых всегда чувствуешь приятную опустошённость — наивысший момент любовной неги, когда всего на мгновение тебе дано познать подлинную природу собственного "Я"? Лоло называет это состояние просто — А. Он говорит: "А-аа!" — и при этом смешно причмокивает губами.
Я не знаю, почему милый Лоло выделил меня среди прочих, ведь я даже не красавица (как говорит наш большеносый дядя Мадеин Юесей: "Формами Создатель обделил-обидел, содержанием и вовсе не польстил"); и всё же мне очень хочется верить, что Лоло любит меня такой, какая я есть, ну и, в конце концов, я же не уродина, как, к примеру, безрукие сёстры Пиа. Вот тут действительно можно сетовать на всё, что угодно: на ошибку Создателя, повреждённую КА.Р.МУ*, на противоречивость эстетических идеалов чужой ментальности... — важно другое, у сестёр Пиа нет того, кто мог бы каждый день произносить им заветное "А-аа!" — и при этом смешно причмокивать губами, короче говоря, у них нет моего Лоло.
И всё-таки, клянусь Вратами Тёмной Обители, иногда мой возлюбленный не без интереса поглядывает на сторону, заигрывая и с безрукими Пиа, и со стройными красавицами Рю, и даже — о ужас! — с моими родными сёстрами.
Нет! Нет! Нет! Клянусь Всеобъемлющей Пустотой, порождающей Форму, клянусь Неисчислимой Формой, преобразующей Пустоту — мой милый Лоло любит только меня одну, а все остальные — они для него ничто! Пустое место! Форменное тьфу! Одним словом, дрянь...
ОЙ!!!
Ударившись о пол, чашка разлетелась на множество осколков.
Человек чертыхнулся, проклиная собственную неловкость.
Осторожно обойдя острые осколки, он открыл дверцу шкафчика под раковиной и, пошарив рукой в тёмных недрах шкафного пространства, выудил на свет сначала облезлый веник, а следом за ним — и грязный совок.
Осколки были собраны и вытряхнуты в мусорное ведро. Порядок восстановлен. Как и душевное равновесие.
Он потянулся за новой чашкой, когда неожиданно в квартире раздался телефонный звонок. Человек прошлёпал в коридор, и вскоре оттуда послышалось его хриплое "Алло".
А в это же время, среди мусорных отбросов, маленькое сердце чашки разрывалось от горя...
