Она умирает. Так медленно. Глухо смеется
Над фильмом каким-нибудь. Но под глазами круги.
Держу ее за руку. Что мне еще остается.
Шептать незаметно кому-то: «Молю, помоги»?
Молитвы бессмысленны. Вера моя безнадёжна, –
Надеждой подтерлись с участливым видом врачи.
А я и не знал, что подобное как-то возможно.
Весна наступает. Опять прилетели грачи.
Я слезы держу, как и ярость, в душевном подвале.
Я должен быть сильным. Опорой любимой жены.
Рука ее греет. [Но если бы только вы знали,
Как смертью пропахли четыре больничных стены.]
Два месяца. Этого мало. И это – нечестно.
Увидеть бы тех, кто отмерил ей жизненный путь.
О, как мне хотелось бы просто занять ее место.
Она пусть живет! Пусть живет! Без меня! Как-нибудь...
Она умирает. Не плачет. Все шепчет: «Так надо».
Старается сильной казаться. Ну что же? Зачем?!
«Подснежники первые. Милые, правда? Ты рада?»
[Они увядают, и мы остаемся ни с чем.]
Она улыбается. Смотрит влюбленно и нежно.
Меня прижимает ко впалой хрипящей груди.
Ее уже завтра не будет. «Я рада. Конечно».
Ее уже завтра не будет. Я буду один.
09.04.2013 |
