Людей не счесть – женатых, холостых,
Те бородаты, эти безбороды.
Но пусть простят меня оленеводы,
Я напишу сегодня не о них.
Другого рода самоеды есть,
И их немало ходит между нами –
Самих себя готовы с потрохами
Чужим в угоду растерзать и съесть.
“Вина у нас безмерно велика! –
Кричат они – И нас простят едва ли,
Ведь мы всегда соседей обижали!”
И зад свой подставляют для пинка.
При встрече с иноземцами не раз
Рыдали самоеды-депутаты:
“Позор! Мы перед всеми виноваты!
Топчите нас и презирайте нас!”
Нормальным людям трудно осознать,
Что память у рыдающих не стёрта,
Что это стало чем-то вроде спорта –
Ну перед кем покаяться опять?
А между тем, известно на Руси,
Что иноземцы вовсе не ягнята –
И жгли у нас, и грабили когда-то,
Но вспомнить это боже упаси!
Былое время только помяни –
Со всех сторон посыплются упрёки:
“Вы к чужакам пристрастны и жестоки!
Как можно-с? Обижаются они!”
Такая в самоедах наших прыть,
Что ясно – господа неизлечимы:
“Противники страдали, и должны мы
Страдания деньгами возместить!”
Всеобщий старт для проходимцев дан –
Из разных стран сводить былые счёты
Сбегаются казанские сироты
И руки запускают в наш карман.
Взывают почему-то к нам одним
С обидой беззастенчиво раздутой:
“Покайтесь и желательно валютой,
А то мы вас вовеки не простим!”
От покаяний пользы ни на чих –
Припомните истории народов.
На кой нам ляд прощение юродов,
Когда мы сами не простили их?
Вольготно самоедам лишь теперь,
Пока они нужны врагам России,
А станут не нужны вруны такие –
Хозяева их выбросят за дверь. |
