.
Я уходил, а ветер мерил
мои движения, сличал
мои шаги, чужие двери
и каблуков моих печать,
я уходил, а ветер щелкал,
горбатым флюгером скрипел…
…такая маленькая щелка,
что не просунуться руке!
такие узкие ступени,
такой немыслимый паркет
в той мастерской, где медлит гений
от бытия на волоске…
О, мастер, медиум, откройте!
он отворил, он весь в слезах
сказал: – Я копия, я тройка
в плаще бубнового туза!
мы все, мы все, мы все из глины –
мы механически чисты,
лишь переливы пелерины
скрывают ужас хромоты.
Мы все – от двойки до десятки
и за десятку отдадим
неуязвимость наших пяток,
невозмутимость наших мин…
Я уходил, а ветер бегал
по переулкам, по пятам,
по кегельбанам – бил по кеглям
и папиросный дым впитал…
к моим друзьям! – от винной бочки
не оторвемся до поры…
Четыре дня стояли ночи,
как постоялые дворы.
. . . . . . .
. |