Впервые я взял в руки Омара Хайяма, когда мне стукнуло сорок, и случилось это именно в тот момент, когда нужно. Проскочив бесшабашную юность и заносчивую молодость, получив от жизни изрядное количество пинков и подзатыльников, я уже начал переосмысливать жизненные ценности. Прочитав небольшую книжицу рубаи, сразу понял, что мудрость Хайяма нисколько не устарела. К примеру, известные афоризмы:
„Растить в душе побег уныния – преступление“ и „Быть лучше одному, чем вместе с кем попало“ - полностью соответствовали моей жизненной позиции.
В справочной литературе прочел, что взглядам Омара Хайяма свойственны суфистско-мистические взгляды (смесь эллинизма и раннего христианства) и гедонические мотивы эпикурейства. Древнегреческий ученый и философ Эпикур еще в III веке до нашей эры пропагандировал разумные наслаждения, уклонение от страданий, стремление к спокойному и радостному состоянию духа. Его последователи считали, что не следует ждать, когда счастье вам кто-то даст, надо самому сделать себя счастливым, а потом постараться сделать счастливыми окружающих. Если эту идею все будут претворять в жизнь, это и приведет ко всеобщему счастью.
Такая „инициатива“ снизу, пусть и утопическая, мне импонировала, ведь она была ничем не хуже всяческих инициатив сверху. Ну представьте себе: выступает наш президент в программе „Время“ и объявляет:
- „Завтра наступит всеобщее счастье!“ Все сразу - „УРА!, Мы все поголовно ЗА!“
Только сильно сомневаюсь, что оно так вот и наступит, ведь уже к утру появится множество недовольных:
- „Мне-то ладно, а соседу за что?“
Вникнув в учение Эпикура, пришел к выводу, что подход древних философов к вопросу внутреннего благоденствия мне оказался намного ближе, чем современные призывы к коллективному счастью. Всегда был индивидуалистом:
Со мною жизнь играла в поддавки,
То поприжмет, а то опять отпустит.
Все было: и подножки и плевки,
Но только не было тоски и грусти.
Тоску развею, сам себя же рассмешу,
А грусть друзья разгонят и подружки.
Живу я просто: зачесалось – почешу,
Пить захочу – возьму попью из кружки.
Пусть кто-то мучается тем, что он умрет,
А я об этом думать не желаю
Принципиально. Ну придет так и придет.
И сам себя за это уважаю.
К чему грустить о том, что не пришло
И тосковать о чем-то безвозвратном?
Пусть наша жизнь хоть и куды ни шло,
Пусть так, пусть и куды, а все ж приятно!
Однако во времена Хайяма и много позже такие взгляды считались крамольными. „Он вольнодумец, разрушитель веры; он безбожник и материалист; он насмешник над мистицизмом и пантеист; он правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он – гуляка, развратник, ханжа и лицемер“ – так писал о поэте русский ориенталист проф. В.А. Жуковский в книге „Омар Хайям и странствующие четверостишия“, изданной в 1897 году.
С последними определениями профессор немного погорячился. Омар Хайям почти не пил вина и в развратных действиях замечен не был. Что же касается ханжи и лицемера – это уж явный перебор. Хайям гнал свою жизнь во весь опор, говорил всегда то, что думал, и не боялся наживать себе врагов,
Само творчество Хайяма свидетельствует, что он никогда не жалел о содеянном, воспринимая все невзгоды стойко и с философским юмором: „Ловушки, ямы на моем пути – их Бог расставил и велел идти…“ И эта позиция Хайяма мне оказалась близка:
По гладкой дороге жизнь мчится быстрее,
Мелькают столбы легко прожитых лет.
Ухабы же делают жизнь подлиннее –
На этом пути все же больше побед.
Пред этой дорогой и этой судьбою,
Что жизнь подарила без всяких прикрас,
Склоняюсь за то, что не ведал покоя
И нос разбивал и коленки не раз.
Иначе бы не был таким никогда я,
Иначе б не сделал того, что я смог.
И я философски свой нос вытираю,
А в принципе ведь и поплакаться мог.
Совпадение моих сегодняшних взглядов с мироощущением поэта и философа раннего средневековья сначала удивило, а потом подтолкнуло к более серьезному исследованию его жизни и творчества. Сразу же нашлись новые точки соприкосновения. Из биографии поэта узнал, что в жизни у Хайяма были и взлеты и падения: его то восхваляли и возносили, то устраивали на него гонения. Видно, такая жизненная амплитуда и стала основой мудрого взгляда на жизнь. Все это мне также было знакомо, может, только на более приземленном уровне:
Когда в кармане денег нет,
Душа заполнит все свободное пространство,
Уходят в прошлое и блуд и пьянство,
И я как инок, принявший обет.
Когда же деньги вновь рекой текут,
Я вновь бросаюсь в пьянство и распутство.
Какой рассудок? Просто безрассудство!
И я по-прежнему такой же мот и плут.
Как синусоида, волнами моя жизнь,
На них качаюсь я туда, обратно…
То и другое и противно и приятно:
То дно канавы, то заоблачная высь!
Еще до знакомства с творчеством Хайяма у меня были твердые убеждения по многим вопросам бытия. Например, что вся несуразность нашего мира состоит в погоне людей за ценностями, которые не идут ни в какое сравнение с ценой самой жизни. И вся эта борьба за мнимые ценности мотивируется общественным мнением, хотя чаще всего его составляют лишь два соседа и три сослуживца.
Многие проблемы, возводимые в ранг наиважнейших, со временем оказываются сущими пустяками, приводят к напрасной растрате времени, сил и средств. За примерами далеко ходить не надо: одни ночами не спят, переживая, как бы устроить свое чадо в престижный вуз, не задумываясь о том, что корочки не заменят ум; другие надрываются и влезают в долги, чтобы купить престижную иномарку, которую сразу же разбивают в хлам.
А если посмотреть по большому счету? Ну будешь ты карабкаться на какие-то вершины, толкаться локтями, ходить по чужим головам… И что в итоге? А ничего. Умрешь известным человеком – из-за перечисления наград и титулов прощальная речь будет подлиннее, умрешь богатым – камень поставят побольше и потяжелей. Хайям об этом пишет так:
Если все государства, вблизи и вдали
Покоренные, будут валяться в пыли –
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел не велик: три аршина земли.
|
Но чтил родство свое с Хайямом...
Интересные сопоставления, Алексей.