Филигранно и точно, аптекарским весом,
Набирала Зима колдовство приворота:
Намешала из вьюг, из сугробов за лесом
Зелье грез и обмана в лесное болото.
Скрупулезно отмерила тайну забвенья,
Пустоту неприкаянных зимних мгновений,
И, прислушавшись к внутренним злым откровеньям,
Горсть добавила девичьих снов-искушений.
Полистала рецепты в своем манускрипте:
Говорилось, что сердце замерзших красавиц
Нужно нежно отмерить в мелодию скрипки.
Удивилась колдунья – порезала палец!
Кровь старушечья капнула в мерзкое зелье,
Забурлило все варево, словно живое.
И нахмурилась ведьма – ну что за везенье!
Ну не браться же снова за зелье другое!
И, досадливо плюнув в котел приворотный,
Остудила его на морозе внезапном.
А потом разливала с томленьем животным,
С предвкушеньем победы над Мартом проклятым!
Дальше – просто, как в жизни бывает обычной:
Позвала познакомиться парня-соседа.
И весь вечер вела себя чинно-прилично,
Словно в мыслях и не было злого секрета.
Но, естественно, зельем заправила кубок –
С драгоценным вином перемешана хитрость!
Ну, а Марту-то что – молодой ведь желудок!
Выпил зелье, да хвалит. Какая наивность!
Слово за слово, страсти взыграли не в шутку!
И случился обычный роман с мезальянсом.
И смешалась одежда: рубашки и юбки,
Брюки, китель, сапожки... А утром романсом
Громко встретил несчастный влюбленный
Появление ведьмы с кофейным набором.
И упал на колени пред ней покоренным,
Целовал и влюблено ласкал своим взором.
Раз такие пошли в ход безумные страсти,
То в природе смешение разных сюрпризов:
Март заснеженным нас угощает ненастьем,
А Зима временами – весенним капризом.
И надежда для смертных, что дым ритуала
Вдруг развеется, словно туманные грезы,
Заключается в том, что Зима колдовала,
Нарушая рецепт. И ошибка – ей в слезы!
И пролитая в зелье, кровь ведьмы взыграет:
Обезумевший Март выйдет вдруг из тумана.
В эти дни чародейка Зима и узнает,
Сколько солнца не жалко за горечь обмана!
|
