Снежинкою не в вихре, утопая не в снегу, объятья осени прощаются, весна не пробуждение в хлеву, есть корка черствая, ее в пару, ладони в тяжести воспоминания о матушке, ее любовь и труд, ее заботы обо мне и снова россыпь в серебре, седины мудрости не могут быть без позолотою, уже восход и солнце юностью не обнажает зрелостью, куда бежит струясь духовная, журчит ли голос в вечности, не уходи и кружит вальс, но не в беспечности воспоминаний рой, и кудри не березоньки, ивовая аллея, вне роста увядание и чувство не любви, и колос осени сокрыть в упругости, и снова ли объятия уже не памяти, и заводь тихая и ручейком журчат воспоминания, и книгой жизни, кладезь мудростью, воспоминания о вкусном хлебушке и нет раздолья вне ее речей, и слезы горечи ее потерь, и снова лишь отец его угрюмостью, и труд сгибает тяжестью утяжеляя пласт еще, еще воспоминания проказ, игривостью бегущих строк и письмена из библии, восторг и слезы в памяти лишь наслаждением, отрезок времени не краем не отрезанной и дольки не луны воспоминания войны, и мой очаг не теплится его не потушить земным, и есть ли вне краюхи сытного еще лишь ломтик лунного, и снова утопая в нежности ищу свой след в истории любви, и созидание уже не жемчугом принять волшебное вне рождества и в предыстории давно ли Вифлеемская взошла и нет живучее, магнит и откровение, и вновь на стол но не столешницы собрать не пепел грез, согреть мою, любовь продать не вне ланит сокрыв чужое не продаст, и в дар уже гранит, графит, алмаз и далее лишь тягостное вне щедрот того, кто есть и истина, и хлебушек и есть любовь, она не создает, не ухает, не хлопает и вне ее согреть чужое не в своем, и сколько неисхоженных еще, и нет ли расстояния не до, и после не жемчужинкой не потрясения, создаст ли мир вне угасания не своего еще не ветвь, и новый не прилив зажжет, и тихое прощание не с прошлым, счастье в коробе не унесешь, куда же спрятать вечность воплощения, и таинство не возвращения в не самое себя, я есть и нежность, восхищение, я таинство рождения, я есть творение во славе лет и наслаждение, я мудростью питаю век, но колосом не зернышком собрать в единое и снова не успех, надземное и братство не в покорности, и мужеством в горении живи во славу но не гордости, люби себя и в непокорности, мужайся в нетерпении, и жажду утоляя жги своей упругостью, волна любви без милости и созерцания в обыденность, объятия вне облака, туманом вне сознания и росписью не глиною, и жизнь не в дар не гильотиною, душа лишь к матери в объятия, вселенная моя не в дар вне расставания, и нет без огненной мистерии тропы и расстояния, и нет горы, и тьма по прежнему сгорает в ликах солнечного, диск еще метается и холм растет и круче ли не манною, заботы вьются в узелок и далее уже светелка, горницей, дубравы вне извилины ручей не реченькой, и нет попутчика у мыслей палачей и нет ли воздаяния, и тени падая и дерева не в пробуждение, и род потерянных в своем уж не прозрении, и снова миг, какая частота и ритм не лунного, дитя без времени и сброс оков вне старости, расти мудрей дитя всего лишь в осознании, ты есть всегда дитя вне доли пирога чужого обрезания луна, пусть миг в прозрение и новый взгляд лишь изнутри, и жаждою познания хотя б на миг, и предыстория любви пронзит, и жизнь уже не светлячком и око пробуждения от снов, и снова лишь она, я есть любовь и мудростью не тысячи веков душа, какая же еще волна во свете надзидания нужна.
|
