Предисловие:
Сергей Крюков
Пророчили – от женщины умрёшь.
Не дрогнет нож в порыве ненавистном.
И будет лить, как оглашенный, дождь
И ветер голосить в припадке истом...
Сказали мне, маститому поэту,
мол, ты, поэт, от женщины умрёшь,
и усмехнулись мстительно при этом,
мол, для тебя уж приготовлен нож.
Не дрогнет он в порыве ненавистном,
когда возмездия настанет час.
Пусть ветер голосит в припадке истом,
но около тебя не будет нас,
читателей пытливых и прилежных.
Ты будешь с женщиной наедине.
И всадит нож она в тебя небрежно
в дремотно-сонной мёртвой тишине…
Вот так меня читатели пугали
и предостерегали от беды.
К ответным мерам, может, подстрекали,
а может, развлекались от балды?
А я без них знал, от кого умру я.
От женщины, но только без ножа.
Дочь Евы токмо гибель мне дарует,
владычица моя и госпожа,
единственная в мире королева…
Эх, сколько было этих королев,
что поприща не дали мне для гнева –
великодушных благородных дев…
На них любовь осела лунной пылью –
любовь святая светлая моя.
О женщинах всю жизнь свою бобылью,
сродни что смерти, помнить буду я…
|
Глаз в Предисловии поймал знакомую фамилию. Мой одноклассник был...
.
.
О женщинах?
О них сказать могу не так кудряво,
Как рассказал тут наш поэт.
И говорить о них лишь стоя,
С кубком терпкого вина в руках,
Но не на бровях.
Садоводы мы для них,
Следим, чтоб не завяли,
Чтоб не напала пакость
Или тля с голодным хоботком.
Но, стоя на ногах.
Как часто получаем мы уколы,
Тонкие шипов укоры,
Рукою тронув вдруг неловко,
Иль прикоснувшись невпопад.
И оцарапает, бестия родная,
И на память сколок от шипа
Оставит глубоко под кожей.
Но тут же ароматом одарит,
И закружится голова,
И сердце все простит.
Но, на колени встав,
Познав свое величье перед ней,
Опустимся, позабыв артрит,
Иль тромбофлебит еще какой,
Или подагру княжеских кровей,
Мы сломим свою спину,
Пожелав взглянуть в ее глаза,
На краткий миг соединив
Свое дыханье и теплоту её
Лица, с красивой, нет не мушкою,
С пчелой, что прилетела за своим…
*******
как-то так.
Здравствуй, Юра!
.