Я пью за всё, что, в сущности, люблю:
за верность слову, долгу и Отчизне,
за смелость и презрение к рублю –
чего не достаёт нам в этой жизни.
За мир и доброту. Мой тост за то,
чтоб совесть среди нас была уместна!
Я вспомню и бедняцкий отчий дом,
и об отце; пропал, где – неизвестно.
За первых чувств простое колдовство
и горечь сладкую моей сердечной тайны!..
Есть стопка для соседа моего,
вновь вовремя зашедшего «случайно».
Я выпью с ним – Сереге всё одно:
ему бы налили, – выпью за Маринку,
мы в юности гоняли с ней в кино...
...на свадьбе муж её плясал лезгинку.
Я пью за тихий голос с хрипотцой,
сквозь треск помех в былом не раз звучавший, –
из вежливости, помню, в час ночной
в гудках коротких вдруг не пропадавший:
за друга тост, кто словом утешал,
кто не мельчил, не лгал, не суетился.
За не́друга и тех, кто предавал –
и пью за ту, с кем я, простив, – простился.
Я хлопну рюмкой весь подлунный мир,
пройдусь по рёбрам всей незримой сути
и скатерть пальцем испишу до дыр –
чтоб по́ уши погрязнуть в пьяной мути.
Родного дома кто забыл порог –
за тех, в ком есть азарт неугасимый
искать развилку жизненных дорог,
и смысл бытия непостижимый!
В конце концов, ответ нашёл простой:
да, жизнь достойна только созерцания!
Соседа тихо проводил домой,
забыв о всех вопросах мироздания. |