. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . …Мы изменяем детству своему. и всё, чем в детстве так душа богата,
потом в себе мы прячем виновато,
едва ли понимая — почему.
Как жалко, что мы с детством разлучились.
И наши дети этот путь пройдут, —
восторг они заменят на учтивость, доверчивости хитрость предпочтут… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . (Андрей Дементьев. Взрослые и дети) «Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит», — Антуан де Сент-Экзюпери (из посвящения своей книге «Маленький принц»)
родом из детства
Среди камней чудесней аромат прекрасной нежной Розы... а над нею склонился Принц, лаская и жалея, ведь он её единственный фанат… Сюжету дивной сказки скоро век, «Le Petit Prince» читают в каждом доме, и каждый удосужится припомнить: Экзюпери был лётчик… Человек вполне обычный, малость полноват, – красавчиком конечно же он не был, но в радужных зрачках лучилось небо с энергией, наверно, в сотни ватт! Недолгой жизни славен был итог, нетленны век спустя его страницы, – тропой тернистой Маленького принца идти не трудно, — кто б ещё помог! Мы в мир приходим слабым существом, а повзрослев, хитрим и духари́мся, – усердно к шутовству и подхалимству из детства по накатанной идём. Нам кажется, что время мчится вскачь, и всё трудней понять в процессе гонки, что был забавным ласковым ребёнком сегодняшний безжалостный палач… Сознаться нам неловко тет-а-тет самим себе, что мы живём в зверинце, – так гибнут Космонавты, Розы, Принцы, не посетив неведомых планет... Средь них возможно были Антуаны, романтики, — мечтатели в душе, но затхлые от времени клише для чудаков зубасты, как капканы. Скоплением завистливых сальери собачатся "собратья" по перу, – на их жестоком жертвенном пиру так хочется в несбыточность поверить, что где-то во Вселенной — среди звёзд! — Экзюпери и наш герой Гагарин без катастроф, без взрывов и без гари паря́т на крыльях радужных стрекоз…
Вадим Шефнер. Детство Ничего мы тогда не знали,
нас баюкала тишина,
мы цветы полевые рвали
и давали им имена. А когда мы ложились поздно,
нам казалось, что лишь для нас
загорались на небе звёзды
в первый раз и в последний раз. …Пусть не всё нам сразу даётся,
пусть дорога жизни крута,
в нас до старости остаётся первозданная простота. Ни во чьей (и не в нашей) власти ощутить порою её, но в минуты большого счастья обновляется бытиё, и мы вглядываемся в звёзды,
точно видим их в первый раз,
точно мир лишь сегодня создан
и никем не открыт до нас. И таким он кажется новым и прекрасным не по летам, что опять, как в детстве, готовы мы дарить имена цветам.
