Не выгнув спину подле тишины
Идёт другая формула — любви,
Вокруг неё не обернув — во мне
Всё ускользает время между строк
О том, что было в мире — до ума,
О той, в которой праву превзошли
Пределы сердца будущего — я —
Те формы лучшей верности — вокруг.
Но вот открыв иллюзиям — вину
Ты видишь на обрыве — этот рок,
Он твой соперник в мире, он пророк
И форма смелой каторги — от бездны
Куда могли мы выложить — сердца,
Как будто в мире мало — до конца
Им места здесь и поле — на одних
Нам будет моргом мира — между светом.
О том не знает исподволь — вина,
Она внутри российской неги — тайно
Уже созрела в исповедь — до тла,
Уже спокойно смотрит у окна,
Что поле в том ручьями — затопило
И мир от слов наполнился — дугой
О той, которой в поле — роковым
Нам смертным было обходить — немило.
Но также в волю бытия — спокойно
Смотреть — на этот мир наедине,
Как будто сердце мира заржавело
И нет ума в преддверии им — жить
Или парить под словом участи — в ещё
Немилых сводах будущего — в розни,
А только чахлый уровень надежд
В пределе мирной казни — воет томно.
Он смотрит на тебя — закрыв клеймо,
Он будущему в роли — ожидал бы,
Что в морге там окаменел — итог
И ветром после времени — застыл
Пророк никчёмной каторги — внутри,
В глазах свою свободу — ожидая,
Что частый ветер доводов — к любви,
Что люди бы могли иметь — от слов,
Но поле — будто морг им впереди —
Не перейти, не в нас — остановить
Не смог идейный путь — наедине,
Он гордо болью верил, что и мне
Придётся жить в пророке — потому,
Что каждый воин в смерти — виноват,
Что он идёт по полю — невпопад
И падает на смерти этой — вольно.
По дням смотря на вихри — ото льда,
От сердца в мёртвой паводком — причине,
Где сам стоишь и на обрыве — тот
Ещё застыл к идейной маске — звёзд
И может по ночам считает — их,
Как собственной манеры подлый стих,
Но падает, как воин в морге — сам
О роли сложной каторги — быть миром.
|
