За Смородиной рекой вольные просторы,
К поднебесью тянется молодой кедрач,
А на нашем берегу – царские дозоры,
Палаши да палицы и надрывный плач.
Чёрным зевом щерятся затхлые порýбы,
Áлчат свежей кровушки востры топоры,
Гонят зá реку народ тати-душегубы
Навсегда, а может быть до иной поры.
За Калинов мост* меня пустит Змей-Горыныч,
Пригласит в избу Яга: «Заходи, не стой»,
Мёдом с хмелем угостит да взобьёт перину:
«Отдохни, намаялся, здесь у нас покой».
Ранним утром узелок соберёт в дорогу,
Ворон сядет на плечо, крикнет: «Nevermore!**»
И проводит смертного к горному чертогу,
Где вершит Морана*** суд сдревле до сих пор.
Тело холодом скуёт, душу растревожит,
И грехов несметный счёт молча обозрит,
Не забудет добрых дел, покаяний тоже,
Через девять волчьих солнц вынесет вердикт.
Остаётся не роптать и с надеждой верить
(Оказалось, божий суд далеко не скор),
Вдруг перерождение ждёт за тайной дверью...
Чёрный ворон на плече снова: «Nevermore!»
* Калинов мост — мост соединяющий царство живых и мёртвых.
** Nevermore — больше никогда.
*** Морана — богиня смерти.
|
