В огромном дворце начинается бал,-
Небесный ночной маскарад.
Алмаз, изумруд, хризолит и опал,-
Планеты в миллиарды карат
Кружатся под звуки оркестра вокруг
Блестящего Солнца. И вот
Пред грозным владыкой склоняется вдруг
Галантный придворный- гавот.
И Солнце встает, покидает свой трон
И вместе с изящной Луной
Танцует беспечно. Ах, звёздный бонтон
И счастья мотив неземной!
А там, за дворцом, начинается брод,
И высится грозно скала.
В ней келья монаха - невидимый грот-
Темна, неприступна, мала.
В ней мрачный Сатурн постигает закон,
Что правит движеньем планет.
Здесь нет ни постов, ни молитв, ни икон,
Ни слез, ни веселья здесь нет.
Доволен он строгою жизнью такой,-
Трудами заполнен досуг.
Но что же смущает надменный покой?
То бала доносится звук.
Внезапно картины танцующих пар
Пред взором его предстают.
И кажется тяжким познания дар,
И келья - не дом, а приют.
Зачем эта жизнь, если нет в ней любви?
Зачем он опять одинок?
Ужель никогда не совьют соловьи
Над ним свой поющий венок?
Ужель никогда не расскажет вино
О дрожи сомкнувшихся тел?
О, боги! Доколе ему суждено
Влачить сей убогий удел?
И тёмной мучительной страстью томим,
Идет ко дворцу, торопясь,
Сатурн по болоту. И вьется над ним
Метели унылая вязь.
Всё ближе подходит к обители тех,
Кого презирал до сих пор.
Всё громче веселье, музыка, смех…
Всё строже измученный взор.
К монашеской келье дорога длинна…
Покуда свеча не сгорит,
Всё будет надменно стоять у окна
Сатурн,- как застывший гранит. |
И скорбящий монах... Виола, супер!