Так возвратившийся немало лет спустя,
выходит вечером из дома в продуктовый -
теперь уже под вывескою новой,
но, словно подпись автора холста,
на кассе женщина присутствует всё та же.
Мой город-подлинник, оставшийся в тени.
Какое дело может быть мне до цены
на этот хлеб и эту простоквашу?
Я вырезАл поспешно ночью с фонарём
когда-то свой портрет из местного пейзажа.
А здесь как будто не заметили пропажи.
Как будто то, где родились мы и умрём -
вовеки только и считается искусством.
Всё остальное увлекательно, но пусто.
Вы пробивали мне батон шесть лет назад.
В земле кавказской обе бабушки лежат.
Моё отсутствие как творческий тупик,
а я наивно полагал, что это поиск,
однообразно растянувшийся как поезд,
где было боязно, что скажет проводник.
А здесь палитра так светла и так чиста,
что нет и мысли хоть на миг сравниться с теми,
кто, упустив, одолевает само Время,
держась за скромные рабочие места.
|