Мне было, верно, года три,
Как из Москвы нас увезли.
Наш детский сад уехал в Горький
Отъезд для мамы был наш горький,
Нас не сумела проводить,
Пришёл ей срок тогда родить.
О Горьком, память сохранила,
Бомбёжку, что тогда крушила,
Вдали от нас, большой район,
Был пламенем охвачен он.
Смотрели, помню мы в окно,
Пожар всё освещал стекло.
Ещё я помню Новый Год,
Как в цирке пол, кругом народ.
Вдруг, появился старый дед,
Чудно он как-то был одет.
Во мне он вызвал дикий страх
Была тогда я вся в слезах.
Но рядом был мой старший брат,
Слезам моим он был не рад.
Седьмой годок он разменял,
Но за меня он отвечал.
Он успокаивал меня,
Стирая слёзы и дразня.
Мне он сказал, что этот дед,
Не принесет с собою бед,
А принесёт подарок мне,
В мешке, что держит на спине.
Конфетку брат мне протянул,
На ушко тихо же шепнул.
Что это старый Дед Мороз
И он не любит детских слёз.
Что было дальше, я не помню.
Ударилась я шибко бровью.
Вагон и полка где спала,
А рядом брат, я поняла.
Отец из Горького увёз,
Чтоб не было у мамы слёз.
Просила привезти детей:
«Чтоб не было бы врозь смертей,
А если выживем, то вместе,
Спокойней будем мы и крепче».
На верхней полке мы лежали
И чтоб от страха не дрожали,
Отец своим пальто накрыл,
Предупредил:«Молчок чтоб был».
Патруль с проверкою вошёл
На верхней полке нас нашел.
На ввоз детей в Москву, запрет.
Военный был тогда декрет.
И нас с отцом не пощадили
Насильно с поезда ссадили.
Как добирались мы домой,
Не помнит детский разум мой.
|
