Печаль глухая охватила
необъяснимо, молчаливо,
с нечеловеческою силой,
у леса тёмного массива…
Тоска безмерная давила,
на смерть она была похожа,
но безгранично боязлива
и криворожа…
Печаль немая охватила
у неприветливой опушки,
глаза тревожные застила…
Вблизи избушки-вековушки
погост и два креста старинных.
Пурга лихая вихрь крутила,
играя в снежные игрушки
на луговинах.
Печаль густая охватила
величиной своей безмерной…
Судьбина путника носила
дорогой трудною и скверной…
…Давно нет сажи в дымоходе,
разрухой веет беспримерной,
на крыше сгнившие стропила…
Всё на исходе…
* * *
Бывает часто, по ночам мне снится
заросший камышами тихий плёс.
Иду по берегу и вижу лица
былых друзей (меж сосен и берёз),
идущих мне навстречь по первоснегу
тропинкою от скошенных полей.
Я вижу лошадь, старую телегу
и стаю поднебесных журавлей,
гонимых ветром северным колючим
на знойный африканский материк.
Из-под косматой тёмно-серой тучи
я будто слышу их тревожный крик...
Мне часто снится этот час прощальный -
с друзьями на пустынном берегу.
Они идут и лица их печальны,
и я остановить их не могу…
* * *
Скрываются во тьме моей души,
в её ночном туманном покрывале,
неясных чувств химеры-миражи,
как будто заперты они в подвале.
Проходит ночь и наступает день,
как и всегда фатально-неизбежно.
С души сползает сумрачная тень,
но настроение не безмятежно...
Приветствую безвременье своё
с неясным чувством трепетной боязни.
И каркает с берёзы вороньё,
пророча неизбежность близкой "казни".
|
