А он насвистывал шутя
и щёлкал по носу легонько -
ее, как малое дитя,
любовь рождая потихоньку -
к нему... Так странно. Не смешно.
Триумф игры в одни ворота.
Не обоюдно. Не грешно.
Без ощущения полета,
ей чайкой сизокрылой пасть
к его ногам, как подношение,
минуя лирику и страсть -
быть просто милым увлечением...
И пресловутое - аdieu -
в его устах, как тяжкий молот -
ее ответное - молю!
Гортанью хрип, вбирая холод
внезапно выросшей стены -
громады льда в родном обличье,
когда все вехи сожжены,
когда низложено величие,
несостоявшейся любви...
И небо вдруг придавит плечи.
И всеобъемлющие дни
докажут, что они не лечат,
боль притупляя, уводя
жизнь по пустынным лабиринтам,
и только плод - его дитя,
себя проявит ночью длинной,
дав свежий импульс бытию -
ошибкам прошлым в оправдание,
подобно божьему ручью,
возникнет новое дыхание...
|
